И снова не угадала.
— Нет. Ненависть — это хорошо, — спокойно ответил Мейнор. — Это эмоции, чувства. Твое безразличие пугало бы меня больше.
Наш перекрёстный взгляд длится целую вечность. И так сложно оторваться друг от друга.
— Тебе никогда не нужен был титул, — прошептала я едва слышно. — Замок Басфорт… фамильные драгоценности, положение в обществе.
Все то, что я с такой гордостью и пафосом бросала ему под ноги, гордясь собой и своей идеей.
— Нет. Когда все закончится, Брэндон заберет все назад.
— Королю это не понравится.
Он-то ждал нас возрождения семьи… и наследников крови.
— Не страшно. Я как-нибудь это переживу.
— Король ведь знал о том, кто ты? — вдруг спросила я.
Удивительно, если бы он не знал.
— Да.
— Знал, что ты повелитель Аргарайга и все равно хотел наследников?
— Ты же сама сказала, что Аргарайгу мой наследник не нужен. Так что никакой нестыковки нет.
Мы снова молчим, глядя друг другу в глаза.
Может поэтому следующий вопрос сам срывается с губ, против моего желания:
— Печать? Ради неё все?
Голос всё-таки задрожал, выдавая меня с головой.
— Ник…
— Нет, не говори, — я тут же пошла на попятную. — Не хочу знать. Это уже не имеет значение. Мне не интересно.
Он делает вид, что поверил мне.
А я цепляюсь за обиду и разочарование, чтобы не верить ему и не слышать.
Глупо? Возможно. Но слишком мало прошло времени, чтобы успокоиться.
— У тебя были причины не говорить мне правду и лгать, — произнесла я. — А у меня есть причины расторгнуть нашу сделку. И ты меня не остановишь.
— Зачем тебе это?
Потому что с тобой я сгорю, умру, разорвусь от противоречивых эмоций, не в силах поверить и принять до конца. Любя и ненавидя. Все время сомневаясь в тебе.
Уж лучше одной…
— Ты же знаешь ответ. Я больше не верю тебе.
— Хорошо. Но у меня есть время, чтобы вернуть тебя обратно, Ник.
В его словах обещание, от которого жар волной прошелся по коже.
— Хорошо. Попробуй.
Всю дорогу до дома мы молчали, сидя напротив друг друга в небольшой душной карете. Солнце такое яркое, что шторки закрыты. И я теперь не могу смотреть в окно, чтобы отвлечься.
Поэтому сижу, закрыв глаза.
Это тоже плохо помогает. Не зря говорят, что если один из органов чувств закрыт, то другие начинают работать сильнее.
У меня обостряется слух (а слышу каждый его вздох, каждое движение), нюх (от него аромата солнца и специй кружится голова) и кожа покрывается мурашками в ожидании прикосновений, которых не будет.
Я с трудом дотерпела до конца. И чуть ли не бегом бросилась в свои покои, стоило слугам открыть дверь в дом.
— Помощь не нужна! — крикнула я на ходу Тэррии, которая пыталась увязаться за мной.
Сейчас мне как никогда нужно было одиночество и тишина.
Раздевшись и оставив одежду на полу, я поспешила в бассейн, в котором меня ждала кристально чистая и прозрачная вода.
Нырнув с бортика, я с головой нырнула, задохнувшись от яркого контраста холодной воды и жара собственного тела.
Я долго плавала, пытаясь хоть немного успокоиться, пока не заныли мышцы на руках и ногах.
Выбравшись на поверхность, надела халат прямо на голое тело и вернулась в комнату, на ходу пытаясь высушить волосы большим полотенцем.
А там меня уже ждали.
— Знаю, ты сейчас никого не хочешь видеть, — произнесла свекровь, расположившись в кресле.
Рядом с ней на столике стоял поднос с закусками, фруктами и сладостями.
К визиту она явно приготовилась.
С пола исчезла одежда, которую я бросила, отправляясь в купальню. Уверена, что новая будет аккуратно лежать в спальне, дожидаясь меня.
— Но вас мое желание не остановило, — заметила я, подходя к дивану.
Выгонять её я не собиралась, но и разговаривать тоже не хотелось.
«Потерплю пару минут для приличия и уйду».
— Мой сын — дурак!
— Ошибаетесь, Мейнор очень умный и дальновидный, настоящий стратег, — парировала я, присаживаясь и закидывая ногу на ногу.
Потянувшись, я взяла с блюда горсть винограда и начала открывать одну ягодку за другой, отправляя её в рот.
Уходить в спальню расхотелось.
— Может он и стратег, но, когда дело касается личных взаимоотношений, мой сын дурак, — повторила Мэлоэ-аин.
— Здесь я вам не помощник. Я не настолько хорошо его знаю.
— Неужели? — усмехнулась демонесса. — Ему не стоило обманывать тебя.
Я проглотила еще две виноградинки, прежде чем ответить:
— Мейнору много чего не стоило делать.
— Но кое-что правильное мой сын все-таки сделал.
— И что же?
— Женился на тебе.
8.4
Становилось все интереснее.
Я села поудобнее, поджав ноги под себя, и съела еще виноградинку.
«Что задумала эта демонесса?»
Я точно знала, что она пришла не просто так.
Ей более полутора сотен лет и в интригах она разбирается гораздо искуснее меня.
— У вашего сына были весьма веские причины на это, — после небольшой заминки, ответила я. — Я имею в виду жениться на мне.
— Видимо те самые таинственные причины, из-за которых ты теперь не веришь Мейн-оиру, — догадалась свекровь, поблескивая темными глазами, — и не можешь простить… Пить не хочешь? Сегодня очень жарко, даже для Пустоши.
— Нет, благодарю.
Я потянулась еще за фруктами.
— Я не знаю, что именно между вами произошло, Николетта. Что свело вас вместе и сомневаюсь, что вы мне об этом расскажете.
Я кивнула, подтверждая её слова.
Рассказывать ей я точно не стану.
— Честно говоря, мне все равно, — неожиданно припечатала свекровь, поднося к губам бокал с освежающим напитком.
Я от неожиданности чуть не поперхнулась сладким соком незнакомого оранжевого фрукта, который в этот момент откусила.
— Что, простите? — восстановив дыхание, хрипло переспросила я.
Трепета, страха и волнения перед демонессой я больше не испытывала. Удивительно, но эта женщина даже в чем-то начала мне нравиться. Может просто потому, что я перестала смотреть на неё как на возможного врага за сердце мужа? Она стала просто очередной матроной, вроде тех, что были в Лагарте. Почтенной, важной, мудрой, но чужой.
