— Но зачем запечатывать? — нахмурилась я. — Думаешь, это наказание? Он совершил что-то плохое и поэтому его подвергли запечатыванию?
— Нет. Скорее всего это было сделано в детстве.
Я все равно не понимала.
— Но зачем?
— Может родители не хотели иметь ребенка мага. Для тебя это может быть удивительно, но подобные случаи встречаются и довольно часто.
— Но быть магом почетно.
— И опасно. А иногда дар так слаб, что развивать его — терять драгоценное время.
Логика в этом была, но…
От одной мысли, что папа мог запечатать мой дар в детстве, чтобы не рисковать, дрожь прошлась по телу. Это словно лишиться себя.
— Мы можем найти списки тех, кого запечатали в детстве? — предположила я.
— Сомневаюсь. Такие записи не велись. В них не видели смысла. Зачем конспектировать блокировку дара, это бессмысленно.
— Жаль. Это бы очень нам помогло, — вздохнула я, быстро расстегивая пуговички пальто.
Карета, благодаря кристаллам, согрелась и становилось жарко и душно.
Расстегнув все пуговички. Я размотала шарф, бросив его рядом на сидение, и распахнула полы пальто.
— Как прошла встреча с Колхауном? — вдруг спросил Мейнор.
Его голос звучал ровно и даже почти безразлично, но я сразу уловила напряжение.
— Ты следишь за мной, дорогой муж? — усмехнулась едва слышно, поднимая на него взгляд.
И точно, в глубине темных глаз полыхает напряжение. Я и забыла, что они у него темно-серые. Все время, что мы вместе, они то черные, то с оранжевыми бликами.
Наверное, я всё-таки плохо влияю на демона, постоянно выводя из равновесия.
— Разве это не моя обязанность беспокоиться о тебе, дорогая жена, — в тон мне ответил Мейнор.
— Еще немного и я решу, что ты ревнуешь.
Ну не могла я не воспользоваться случаем. Если он подозревал меня в ревности к принцессе, то пора ответить тем же.
Но не получилось.
— Что поделаешь, я действительно ревную, — спокойно произнес муж, слегка приподняв уголки губ в хищной улыбке. — И не боюсь в этом признаться.
Напряжение между нами все нарастало.
Как там сказала аймитэ Фурдайн? Между вами искрит?
О да, теперь я тоже это чувствовала и замирала от восторга.
— Разве демоны ревнуют?
«Осторожнее, Ник, осторожнее…»
Мне нравилась эта игра, флирт, балансировка на краю чего-то невероятного. Когда нервы напряжены до предела, а каждая улыбка и взгляд имеет двойной смысл.
— А почему я не могу ревновать собственную жену? — Улыбка на его лице становится все более опасной, а взгляд пробирает до самых костей. — Свою Единственную?
— Разве я давала повод для ревности?
— Мне хватает того, что твой бывший жених крутится рядом. Разве он не должен сопровождать свою невесту? Как её там?
— Мелисса, дочь графа Ольза.
— Точно. Так о чем вы разговаривали с Колхауном?
— Он спрашивал, счастлива ли я, — произнесла я, облизав пересохшие губы.
Здесь всё-таки слишком жарко.
Небольшая заминка, во время которой муж каким-то странно-голодным взглядом впился в мой рот, и хриплый вопрос:
— А ты счастлива?
— Почти, — прошептала я, провокационно усмехнувшись и слегка приподняв подбородок.
По вспыхнувшему пламени в его глазах я видела, что демон принял мою игру.
— И чего же вам не хватает для полного счастья, герцогиня?
Он легко переходит на вы и это тоже часть игры.
Обманчиво-вежливый тон, от которого внутри все вспыхивает.
Его слова никак не вяжутся с огнем, что бушует в глубине глаз.
«Тебя. Себя… нас…»
— Разве это не ваша обязанность, герцог, беспокоиться обо мне?
— Я же беспокоюсь, поэтому и спрашиваю.
Его голос звучит все тише, проникновеннее. Он словно сама тьма окружает меня невесомым облаком, заставляя сердце биться чаще и глубоко дышать.
— Вы жульничаете, герцог, прося облегчить вам задачу. Это нечестно.
— У меня есть несколько вариантов, герцогиня.
— И что же это за варианты?
Платье почему-то кажется слишком тесным. Мне все труднее дышать и оставаться спокойной. Зудит кожа, не чешется, а именно зудит, мечтая о его прикосновении.
Мейнор вдруг наклонился ко мне и застыл, обжигая горячим дыханием кожу на щеке.
Он так близко, что между нами всего какие-то крохотные сантиметры.
Сил терпеть больше нет. Я замерла и закрыла глаза, полностью сосредоточившись на его близости и тех эмоциях, которые эта близость вызывала.
— Позже, Ник…
Горячее дыхание медленно поползло по щеке вверх к ушку, оставляя после себя огненный след.
— Я скажу тебе позже… и покажу…
О-о-о-о-о.
Я даже воздухом подавилась.
И снова перед глазами пикантные отрывки из сна.
— Как, — пробормотала я, пытаясь отдышаться, — загадочно.
Мейнор уже вернулся на свое место, откидываясь на спинку сидения.
На губах полуулыбка, а глаза — словно сама Пустота. Только мне не страшно.
«Издевается! Ну конечно, у него-то опыта побольше будет в этих играх!»
— Тебе понравится, — пообещал он, слегка наклонив голову на бок.
Мы снова на ты, но от этого становится еще сложнее.
— Не сомневаюсь.
Голос звучит тихо, приглушенно. Но страха и неуверенности в нем нет.
— Пора создавать переход, — пробормотал Мейнор, закрывая глаза.
Сейчас его лучше не трогать и не отвлекать разговорами.
Я решила воспользоваться моментом, чтобы изучить своего мужа. Его четкие черты лица, губы, нос, брови, неожиданно густые ресницы. Он красивый, мой демон. Не смазливый, как Филипп, но красивый, какой-то своей мужской красотой, от которой внутри все теплеет.
— Не смотри так на меня, Ник, — вдруг хрипло произнес Мейнор, открывая глаза.
Они уже не темно-серые и не черные, а почти бордовые — столько в них скрытого пламени.
— Как так? — прошептала я, с отчаяньем понимая, что сама себя загоняю в ловушку.
— Вот так.
— Тебе… неприятно? Не нравится?
Снова риск. Я знала, что это не так, но удержаться… я не могла уже молчать и не флиртовать с ним, став заложницей собственных желаний. Чувство опасности и балансировки над пропастью стало моим наркотиком, от которого уже нельзя было отказаться.
