Стального цвета холодные коридоры, выглядящие в сизом спектре моего видения потусторонне-нереальными. Я невидимой тенью скольжу позади своих сэ-аран, решительно шагающих куда-то в сопровождении нескольких ашаров в военной форме.
Сердце сбоит и неистово колотится в груди, но это ощущается как не со мной.
− Стражник, который отравил еду заключённого, одо Эз-нар, впал в подобие комы. Не произносит ни звука, смотрит в одну точку и не реагирует ни на какие воздействия, − докладывает громадный, коротко-стриженный темнокожий и черноволосый мужчина, идущий рядом с Са-оиром. — Лекари пока бессильно разводят руками. Сам заключённый в удовлетворительном состоянии. Его организм с ядом справился, как показала диагностика.
− Мы желаем лично увидеть преступившего клятву стражника после допроса ри-одо Менетнаша, − коротко роняет мой тёмный сэ-аран. Тени ластятся к его ногам.
− Как прикажете, Повелитель, − склоняет голову начальник тюрьмы.
Они останавливаются возле круглой металлической двери, на стене с обеих сторон вспыхивают панели замка. И дальше начинается многоуровневая процедура допуска к самому высокопоставленному преступнику империи.
Я же, влекомая неудержимым порывом, ведомая даром, устремляюсь вперёд. Как призрак, проплываю сквозь стены, минуя замки и энергетические щиты защитной системы. На какой-то миг даже перестаю себя ощущать вовсе, полностью растворяясь в холодной серости. Пока внезапно не осознаю себя стоящей посреди небольшой, всего три на три метра, комнаты. Абсолютно пустой, если не считать прямоугольного выступа стены, служащего кроватью для красноволосого мужчины, заключённого здесь.
Он лежит, вытянувшись во весь рост. Смотрит в потолок, не моргая. Руки вытянуты вдоль тела, сжаты в кулаки.
Менетнаш очень отличается от того гордого и высокомерного мужчины, которого я видела на трансляции Совета в первый свой день в империи. Его волосы поблёкли, болезненное лицо испещрили глубокие морщины, глаза запали. Да и тюремная роба с громоздким ошейником не придаёт бывшему главе Просвещённых величия.
− Я чувствую твоё присутствие, провидица, − произносит он внезапно сухими, потрескавшимися губами. Но даже не пытается пошевелиться. — Не думал, что когда-либо смогу снова ощутить подобный взгляд.
Ошарашенная его словами, я невольно шагаю назад, прикидывая, смогу ли уйти сквозь стены обратно. Мало ли на что этот ашар способен, если смог уловить моё присутствие. Но бывший Глас Абсолюта и дальше лежит, не шевелясь. Продолжая свой неожиданный монолог.
− Ты не она. Жаль. Я на миг почти поверил… Когда-то, кажется, целую вечность назад… подобная тебе не раз приходила ко мне утайкой, чтобы взглянуть, чем я занят. И этот её взгляд… он делал меня живым. Она делала меня живым. И слабым, как я думал. Спесивый глупец.
Он умолкает. Лицо искажает гримаса боли. А губы кривятся в злой усмешке.
− Глупец, которому даже не хватило ума понять, какой дар ему достался в руки. Узнав, что такое любовь и одержимость женщиной, попытался искоренить это чувство, недостойное главы Просвещённых. Я потерял всё это. Сам разрушил и уничтожил. Сам… всё сам… Всё, что осталось мне от моей драгоценной Кюар — это горечь и пустота внутри. И сын. Так сильно похожий на неё. Его я тоже едва не разрушил за то, что он одним своим существованием напоминает мне обо всём. Но мой наследник оказался сильнее меня и умнее. Надеюсь, этой силы ему хватит…
Менетнаш устало закрывает глаза.
− Для чего? — шепчу, не веря, что он услышит и ответит. Не веря в то, что уже от него узнала. Получается… мать Сэтору тоже была провидицей? Почему же он говорил, что я первая за века? Может, он и сам не знает о своей матери? Может, не знает, почему отец так к нему относится?
Но в этот миг позади меня раздаётся тихое шипение. Оглянувшись, я вижу как открывается дверь, толщиной, наверное, с меня. И в камеру заходит начальник тюрьмы и двое стражников с каким-то огнестрельным с виду оружием наперевес.
− Заключённый, встать! − полностью лишённым эмоций тоном приказывает черноволосый гигант. — На колени, руки за спину. К вам посетители.
Отец Сэтору спокойно открывает глаза. Равнодушно смотрит на вошедших. И одним плавным движением садится. Встаёт, выполняет приказ, опустившись на колени. Как только он сцепляет руки за спиной, ошейник вспыхивает голубоватым светом и Менетнаша буквально оплетает энергетическими верёвками, сковывая по рукам и ногам.
Он никак на это не реагирует, словно для него это уже привычная процедура. Либо ожидаемая.
В камеру входят мои сэ-аран. Суровые и мрачные, как никогда. Оба в чёрном. Оба смотрят только на коленопреклонённого жреца, совершенно не замечая меня, не ощущая моего присутствия.
− Нам передали, что ты решил во всём сознаться, Менетнаш, − чеканит холодно А-атон.
− Вам всё правильно передали, императоры, − криво ухмыляется бывший Глас.
− И в чём же причина столь неожиданного решения? Раньше ты не спешил сотрудничать с правосудием. Неужели так испугался за свою жизнь?
− Нет. Моя жизнь, как и смерть, в руках Абсолюта, − морщится Менетнаш, слегка дёргая плечом. — Сегодняшний день стал для меня знамением. Дал мне понять, что пора платить по счетам, воздавать по заслугам. И говорить правду, раз уж так сложились обстоятельства.
− Так говори, − с угрожающим видом шагает вперёд Са-оир. — Это ты убил императора Этельче?
− Я отдал приказ его убить, − цинично усмехается жрец, а я внезапно замечаю, как начинает вибрировать вокруг него воздух. А чёрные узоры на шее буквально наливаются тьмой.
− Зачем? Неужели действительно рассчитывал на то, что сможешь влиять на нас через дочь? — скептически интересуется А-атон.
− Да-а-а, − задумчиво тянет. − Танатрис должна была стать вашей императрицей. Не эта… землянка, − губы Менетнаша презрительно кривятся. — Но вы всегда были слишком упрямы, чтобы видеть очевидное. Точно так же, как ваш отец, уцепившийся за этих ранвишей, вместо того, чтобы просто взять то, что должно принадлежать империи. Или хотя бы не мешать это взять мне. Он разрушил все мои планы. Но я успел получить то, что хотел.
На последнем слове его одежда начинает тлеть, а тени со всех сторон тонкими ручейками стекаются к коленопреклонённой фигуре. Ошейник загорается синим светом, и по его телу пробегают трескучие разряды, выгибая мужчину дугой. Сдерживая.
− Прекратить немедленно! — гаркает начальник тюрьмы, и двое его подчинённых буквально мгновенно оказываются рядом со жрецом, целясь ему в голову.
− Это ловушка, − шепчу я в отчаянии. Оббежав А-атона, заглядываю ему в лицо: — Он позвал вас, чтобы напасть. Уходите отсюда, пожалуйста.
− Ты только усугубляешь своё положение, Менетнаш, − произносит мой светлый сэ-аран, с хмурой складкой между бровей наблюдая за происходящим. Сквозь меня. — Лучше расскажи, кто твой подельник и почему он пытался тебя убить. Неужели не хочешь отомстить предателю?
