– А я тебе говорю, что всё будет в порядке.
– Ты же сама сказала. «Неизвестно, что он может со мной сделать». Мы тебя не отпустим.
– Я сказала это, чтобы хоть как-то повлиять на Ан. На самом деле, всё не так плохо. Мне, может, и влетит, но уж бить меня никто не будет.
– Тогда откуда синяки?
– Сейчас – не будет. – она отвела глаза, слегка улыбнулась.
– Алиса…
Сер был растерян. Ан уже скрылась за подъездной дверью. Ханна отошла в сторону, говоря по телефону с отцом – её тоже уже потеряли и ждали дома. Он очень не хотел отпускать Алису туда, где, предположительно, её навредят. С другой стороны, казалось, что она говорит убедительно.
– Я провожу тебя до дома. – задумчиво сказал парень. – И Ханну, так и так по пути…
– Хорошо. – легко согласилась Алиса. – Хоть не одной домой возвращаться.
На небе уже начали появляться звёзды. Они казались ниже и тусклее, чем на берегу моря Адониса. Было непривычно не слышать кузнечиков, шума волн, шелеста травы и деревьев, и сами звёзды уже казались непривычными: они были какие-то совсем другие, будто бы чужие даже. Время от времени мимо проезжали машины, шли поздние прохожие, шумные компании. Окна магазинов затухали, окна жилых многоэтажек наоборот, загорались тёплым светом. Откуда-то издалека доносился лай собак… Алиса успела позабыть об этом звуке, как-то так сложилось, что в Адонисе собаки встречаются редко.
Ханна свернула к своему дому, дав Алисе напутствие на прощанье: чуть что – сразу звонить ей, или ещё кому. Не молчать и обратиться за помощью. Алиса, разумеется, покивала и согласилась.
Дальше они шли вдвоём с Сером. Большую часть времени они молчали: не появлялось темы, которую можно было бы обсудить. Всё казалось каким-то пустым и неуместным, все былые разговоры казались бессмысленными. И только когда до дома девочки оставалось минуты две ходьбы, Сер сказал:
– Алиса, а ты ведь… Так и не рассказала толком ничего.
– А что тут уже рассказывать… – она еле слышно вздохнула. – За меня всё сказала Ан.
– Хочешь сказать, что это единственное, что тревожит тебя?
– А что ещё-то может быть? – было, было много чего, но сейчас Алиса уже шла на попятную, вновь отталкивая от себя. Она вроде бы и понимала, что это было ошибкой, но не могла совладать с собой. Момент был упущен, сейчас она вновь не готова рассказывать что-то большее.
– Просто мне кажется, что ты думаешь о куда большем, чем то, что происходит перед твоими глазами. Я имею ввиду… Тебя тревожит что-то, что находится внутри тебя. Я не прав?
Алиса удивлённо, мельком глянула на Сера.
– Нет, не прав. – соврала она. – Не прав, но и слава небу, не так ли?
– Хах, к тебе, как и к Ан, тоже прицепилось это «небо»? Да, ты права, тут даже хорошо, если я неправ. – он поверил ей? – Хотелось бы верить тебе, но сама понимаешь, вериться с трудом.
– Да, я понимаю… Но я не вру.
– И поэтому ты хотела покончить с собой?
Алиса не ожидала, что он прямо в лоб спросит об этом. Растерялась, но тут же вновь взяла себя в руки. «И откуда у меня вообще столько сил?..»
– Да. И ты правильно сказал – «хотела». Да, просто мне было тяжело, ведь я, ну… Ну ты сам понимаешь, почему, чего тут не понимать. И я как-то… Да и знаешь, я ведь не была уверена в том, что действительно умру. Ведь я знала, что вы, скорее всего, успеете меня остановить. Так что это не было чистой попыткой самоубийства. То есть, я и тогда не то, чтобы особо хотела умереть.
– Вот как… Но уж теперь-то… Я тебя не просто прошу, я умоляю. – он усмехнулся. – Уж теперь-то, если тебе будет настолько тяжело, то поговори с нами – мы решим проблему.
– Хе-хех, спасибо. – она довольно посмеялась. – Ты сегодня такой эмоциональный, так необычно тебя таким видеть.
– Да вы и не до такого меня доведёте. Скоро буду рыдая перед тобой на коленях стоять. «Алиса, не прыгай с крыши, поговори с нами!»
– Пф-ф, я бы посмотрела на это.
– Вот не жалеешь меня, такими темпами я сам в гроб отправлюсь.
– Ой уж, только попробуй.
– А, ну да, вы ж меня и из-под земли достанете. Я даже мёртвым задолбаюсь с вами тремя, блин…
– Ха-ха, … – Алиса тут же осеклась. – Что ж, мы пришли.
Сер внимательно оглядел её, посерьёзнел.
– Ты… Дрожишь? – с беспокойством заметил Сер.
– Да я уже не первый час так. Холодно потому что.
– Алиса!
– А-а, ты чего кричишь?
– Правда, ты можешь не идти туда. Мы могли бы разобраться, привлечь мою маму, тётю, Ан сказала, что и Рената Алексеевна пыталась сделать что-то, всё же она наш классный руководитель… В крайнем случае надо идти в полицию.
– Да с каких это пор ты всё так утрируешь, дурак? Всё со мной будет хорошо.
– С тобой уже ничего не хорошо, я не хочу терять ещё и тебя. – в его голосе звенело отчаянье.
Алиса замерла. Отчего-то стало очень больно, в глазах защипало, стало тяжело продолжать свою ложь. Захотелось бросить всё и довериться ему… А почему она вообще не может так сделать? Почему она сейчас отгораживается и идёт туда, к ним, к тем, кто навредит ей, кто сделает ей больно? Ведь вот он Сер, прямо перед ней, он открыт, он готов помочь, искренне и бескорыстно. Почему же тогда она не принимает эту помощь? Алиса не понимала. Не понимала, и уже не могла перестать врать, перестать строить эту стену между ними, не могла прекратить рушить мост к спасению, к свету…
– Чего это ты, хоронишь меня уже? – снисходительно спросила девочка. – Я же говорю, всё будет в порядке. Я напишу тебе, как приду домой. Не переживай.
– Какая же ты упрямая… Ладно, я поверю тебе, но чуть что – звони, я тут же отвечу.
– Не надо уделять мне столько сил, ха-ха… Спасибо. Ну, я пошла. – она весело помахала рукой и зашла в подъезд.
Оказавшись в холодной темноте подъезда, она тут же ощутила дрожь. Страх разгорался из маленького огонька в нетушимый пожар. Появилась слабость в ногах, поперёк горла встал ком. Она хотела развернуться и убежать, но не смогла: будто бы невидимая рука вела её к двери в квартиру, вела на неизбежную казнь.
Дрожащей рукой она достала ключи.
Удар. Глухая боль, пульсируя, расходится от щеки и разрастается по всей голове, звоном отдаваясь в ушах. «Страшно…»
– Ты что вообще о себе возомнила?!
Молчание. И снова удар. Её откидывают в стену и она, обессиленная от боли и страха, сползает на пол. Теперь боль раскатывается по левому плечу и саднит в ушибленных коленях.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, сука! Чтоб больше не смела перечить матери, поняла?!
Крепкая мужская рука хватает её за волосы, поднимает. Девочка старается хоть как-то облегчить боль, но не выходит. Её обдаёт едким запахом алкоголя и сигарет.
