У Алисы ком встал поперёк горла, защипало в глазах. Всё так, как Сер говорит? Всё правда так? Но так не может быть, должно быть, он ошибается, либо просто говорит неправду… А даже если и так, то всё равно, всё равно…. Если её, Алису, считают частью команды, это не значит, что она является таковой… Разве нет?
Тут же очень захотелось увидеть всех, поговорить, посмеяться вместе, ввязаться ещё во что-нибудь… Захотелось просто посидеть в компании, обсудить что-то , попить чаю и поиграть в настольные игры, как они делали в перерывы между тренировками. А после пойти и пол ночи говорить с Сотой… Так сильно захотелось, что сердце защемило, стало тяжело дышать, Алиса с дрожью выдохнула.
– Ты не оставляешь мне и шанса поспорить. – с горькой усмешкой сказала она. – Я ведь была так твёрдо настроена, а ты всё разрушил жалкой парой слов. Ладно, я ведь и Соте уже пообещала… Я обещаю, что вернусь. – она подняла голову, посмотрела Серу прямо в глаза. – Обещаю. – и бодро улыбнулась.
– После недавнего, мой кредит доверия исчерпан. Больше ни слову не поверю.
– Ха? И как мне доказать?
– Никак. Знаешь, я вообще уже не понимаю, чего от тебя ждать… – он вздохнул, глядя в небо. – Вроде бы ты и сама всё понимаешь, вроде даже действия твои осознанные, вроде даже логичные… Но я настолько с ними не согласен, что просто, ну… До невозможности. И слова твои… Вроде и хочется верить, но ты ведь постоянно говоришь не так, как всё на самом деле.
– Прости…
– Да ну тебя, не извиняйся. Просто… Ах, ладно. Просто береги себя. Помни о том, о чём я тебе сказал… Я ведь не просто так тут распинаюсь, и про ребят, и про того же Соту… И Милли это не просто так говорила. Потому что не понятно, как тебя ещё мотивировать, вот мы и ищем… То, как на тебя повлиять. Конечно, лучше бы было, если бы ты сама всё это поняла, сама пришла к этому, вот только тебе нужно время, а времени у нас нет…
– Я… Поняла.
– М-м, не знаю, насколько ты поняла.
– Ну и не знай, всё равно ничего не изменишь.
– А жаль, знаешь, тяжело, что как бы я ни пытался, не изменил бы ничего.
– А вообще, Сер, – проигнорировав его слова, сказала девочка, – вот эти все слова конечно звучат круто, но к Соте я действительно не чувствую ничего… Такого.
– Да что ты говоришь… Со стороны так всё прекрасно видно.
– Тебе бы очки, а то видишь плохо…
– Ха-ха, да, не разглядел твою глупость, извиняюсь. Нет, серьёзно. Я ведь не просто так это всё… Просто если ты будешь понимать, то ты ещё сильнее захочешь вернуться, а не вот это вот «тогда умру там». Ну правда… Просто сравни, что ты чувствуешь ко мне, а что к Соте. Посмотри на Рена и сравни чувства к нему с чувствами к Соте. И тогда ты поймёшь, что это два принципиально разных чувства. Подумай об этом до того, как вы ступите на Эзенкерию, потому что там уже времени подумать не будет.
– Ну… Хорошо, ладно, я подумаю над этим. Но я не думаю, что приду именно к тем выводам, к которым ты хочешь, чтобы я пришла.
– Посмотрим. Ладно, Алис… Очень не хочу тебя вот так отпускать, но хорошо, дерзай. Сразу, как вернёшься – сообщи нам, ладно?
– Обязательно. Я могу идти?
– Пха, да… Иди.
Алиса, наконец, смогла развернуться и шагнула вперёд, возвращаясь в уже оживающий, вновь шумящий и движущийся мир. Над головой, с шумом и гомоном, пролетела стая птиц, где-то в стороне, в траве, шелестя, пробежала небольшая бурая лиса. В плечо врезался шмель, тут же отлетел и, недовольно жужжа, устремился куда-то вверх.
– Я и не сомневалась. – с лёгкой усмешкой сказала Милли. – Всё помните из того, что я сказала?
– Да, я запомнил каждое слово. – сказал Рен.
Алиса молча кивнула.
– Тогда, вперёд. Лучше использовать телепортацию, Алис, подсобишь? Смотри, видишь там, на краю острова, ровную поверхность? Вон там, на скале. Чтобы тебе было проще, давай туда.
– Хорошо. – задумчиво сказала Алиса, переводя взгляд на ту точку, в которой им нужно было оказаться.
Добро пожаловать на Эзенкерию
Остров встретил путников гробовой тишиной. Казалось, что даже ветер боялся заходить на это адское место, притаившись где-то за его пределами. Высокие, неровные и искривлённые деревья росли вдоль выстроившихся, будто бы лабиринтом, угольно-чёрных скал.
Алиса тут же возвела вокруг себя, Рена и Милли барьер 35-го уровня, как они договорились ранее. Идти надо было прямо – к центру, через огромную арку, которую образовывали скалы. Девочка сделала было шаг вперёд, как увидела впереди себя кого-то. Ребёнок?
– Оба, сейчас же отвернулись. – резко сказала Милли. – Мэндакс.
Алиса и Рен послушались, отвели взгляд. Тут же со стороны существа послышался смех, потом плач, затем дикий, душераздирающий крик, который смешался с, казалось, сотней других голосов, кричащих и смеющихся на разные лады. Милли выставила вперёд посох, быстро и чётко произнесла заклинание на, кажется, языке Сальвии, а после раздался взрыв, после которого голоса моментально затихли.
– Двигаемся дальше. – невозмутимо сказала она и шагнула вперёд.
Алиса, стараясь стряхнуть сковывающий и нарастающий страх, последовала за ней. Девочка помнила, конечно, что физического вреда мэндаксы не причинят, но эти крики звучали в ушах даже тогда, когда всё стихло. Да и… Страшно было представить, что происходило в тот момент с самим существом. Что произошло с тем ребёнком, который выглядел абсолютно обычно, как любой другой его возраста? Лучше было не знать.
Пока они шли, Алиса оглядывалась вокруг и начала замечать под деревьями, в углах под скалами, у самой земли под камнями, везде, докуда не доставал солнечный свет, шевелящиеся бесформенные тени, которые все, как один, неотрывно следили за идущими своим одним-единственным глазом. Сотни безмолвных взглядов устремлялись к путникам, казалось, прожигая насквозь. Бэллусы.
Девочка вздрогнула, увидев рядом ещё одного ребёнка. Ребёнок плакал, сидя на земле, и, завидя Алису, посмотрел на неё с такой тоской и мольбой, что та содрогнулась от жалости и одновременного ужаса. Она не успела сообразить, не успела отвернуться, спрятать глаза. Когда и Рен, и Милли услышали звенящий в тишине, надрывный смех, было уже поздно.
Алиса очень не хотела смотреть, она пыталась отвернуться, но не могла отвести взгляд. Всё тело сковало оцепенение, ужас холодной волной прошёлся по спине, её замутило.
Она видела, как руки ребёнка удлиняются и растягиваются, а после расходятся на две части, обнажая пульсирующую плоть и проглядывающие через неё кости. Ребёнок смеялся, а кожа сползала с его лица, глазные яблоки будто плавились, вытекая из глазниц. Его живот разорвался, оттуда повалились органы… Тут же прогремел новый взрыв, и когда дым разошёлся – от ребёнка не осталось и следа.
Ноги подкосились, но Алиса устояла, зажимая рот рукой. Рен увидел лишь часть, но и этого ему хватило, чтобы с ужасом и отвращением отвернуться, замерев и глядя в землю.
