А я и поделать ничего не мог: всего одна рука же была.
Протез на взгляд не был ужасен, стоило увидеть его раньше, и я бы не стал так пререкаться. Я не ходил в школу. Контрольные, экзамены, одноклассники – меня ничего не заботило, я смотрел на протез и боялся его показывать, но не знал почему.
В тот день я впервые пришел в школу, после установки протеза. Перед выходом я долго смотрелся в зеркало, пытался не обращать внимания на руку, а смотреть на другие места.
Я обсмотрел сотни журналов с разными прикидами и мне понравился вариант старомодный. На черную тонкую водолазку я накинул белое пальто с такими огромными черными пуговицами. Верхние я выкинул, чтобы пальто было всегда расправлено в стороны и не было какого-либо искушения это изменить. На краях рукавов был небольшой кружок из меха, наверное, чтобы внутрь холод не проникал. На ноги надел угольного цвета штаны с еле видными серыми полосками. Моя серебряная цепь оказалась под стать всей цветовой схеме, и я вскинул ее поверх водолазки.
Итак, я стал ходячей монохромной депрессией, что в итоге отображало образ всего нашего города – что-то нужно было с этим сделать.
Знаете про обесцвечивание волос перед их краской, да? Свезло родиться с бесцветными, вот что я хочу сказать. Мои колкие волосы на вид словно бушующие волны – они должны были преобразиться.
Я взял свою старую машинку для стрижки и принялся сбривать весь левый бок, а остальные волосы покрасил в красный и приложил на другой бок. Но чего-то мне не хватало. Я вошел во вкус, представил себя неким художником и решил создать свой прекрасный образ. Нашел кисточку и начал красить некоторые пряди в черный. Получилось у меня кровавое море с черными полосами. Может, это вышло не так хорошо, как я себе представлял, но я верил, что цель свою это точно выполняло: всем должно было наплевать на мой протез.
Кстати, именно в тот день мой протез смог проявить себя как что-то дельное. На улице шел сильный ливень, так что мне пришлось взять зонт, но при этом я поставил себе цель выкинуть мешки с мусором, а одной рукой я бы их не вынес… нормальной нет, а вот с протезом я запросто ухватил все и потащил с собой.
К семи десяти я уже был в школе – с таким расписанием можно не удивляться, откуда у меня такие большие мешки под глазами. По дороге до класса я повстречал много новеньких, все смотрели на меня как на фрика, решившего выделиться.
Почему при моем полном нежелании становиться значимым или просто интересным все обязательно смотрят в мою сторону? В этот раз я понимал, почему на меня смотрели, но что же не так было в прошлые разы? Их взгляды прожигали мою спину, будто я ошибся зданием и попал не туда.
Коридор за коридором и я оказался перед дверью класса. За полупрозрачным стеклом в окошке я заметил, что урок почти начался, и мне скорее надо было зайти, но чертов протез не поднимался, а нормальная рука и подавно. Моя глотка дрожала, и я твердил себе: “Мне же наплевать… почему это меня так тревожит?” Меня охватила паника, пришлось присесть на пол и отдышаться и все до того момента, когда издалека не послышался голос Лейлы.
– Простите!
Я слышал злостные крики людей, которых, по всей видимости, она расталкивала. С ней вместе прибежал настоящий хаос: она пороняла свои учебники и разные бумаги.
– Черт!
Потом она заметила меня.
– Адам?! Поможешь?
Я же свернулся в клубок и начал качаться из стороны в сторону, не слушая ее. Я только мельком видел, как она бегала за улетающими бумагами. И через некоторое время она собрала все и подошла ко мне.
– Ты точно Адам?
Под моими ногами оказалось несколько листов бумаг, которые она потеряла. Я протянул их ей:
– Д-держи.
Интересно, что она думала, беря те бумаги. Правда ли она была благодарна мне или это не так, действительно ли та улыбка была правдивой. Всегда задаюсь подобными вопросами, когда контактирую с людьми.
Она протянула мне руку, и я принял помощь. Вместе мы вошли в класс.
– Так что сегодня не ждите ничего…
Дуглас, наш высокий и зрелый преподаватель, что-то говорил об уроках, пока мы не ворвались в класс чуть ли не за руку. Честно, меня сначала никто не узнал, и меня это даже порадовало, пока Мейс, мой “друг”, не выкрикнул на весь класс:
– Адам! Как рука?
Он никогда не понимал меня, но любил вертеться вокруг и говорить со мной.
– Мейс, тише! – Заткнул его Дуглас.
Я сильно просчитался, когда не подумал о разном цвете рук, очевидно, что это заметят, но до меня это дошло слишком поздно. Дуглас вежливо попросил нас сесть, и я вернулся к своей парте. Мне сразу показалось, что ее никто не трогал за время моего отсутствия. На ней было много пыли и даже маленькие надписи сохранились: просто каллиграфические надписи, что я делал, когда скучал.
Что дальше? Старик-директор решил всем рассказать о моем подвиге через громкоговоритель, закрепленным наверху.
– Здравствуйте, дети, хочу уведомить, что к нам вернулся Адам, герой недавних событий… – “Герой?” – думал я – “За то, что глупость сотворил?” – Сейчас вы можете его не узнать, как я слышал, он немного преобразился внешне, но подросток же, хе-хе. – А как же плох звучал его голос. Разобрать было можно, но сам звук был грязный и будто доносился из какого-нибудь метро.
– Подросток, черт возьми, и что?! – Набормотал я.
– Эй, Адам! – Пищал мне Мейс. – Да не обращай на него внимания, как всегда это делаешь. – Я разозлился, но не мог не согласиться с его словами, ведь раньше у меня отлично выходило игнорировать это.
– Если встретите его, то обязательно поблагодарите за храбрость и доброту. Он потерял руку во время этого… – Постоянно кто-то да напоминал мне об этом.
Все сразу повернулись ко мне и стали рассматривать правую руку, а я и встать не мог, чтобы не получить выговор: в классе всегда царил порядок из-за жесткого характера Дугласа. И я прикрыл ее нормальной рукой, чтобы не пялились, но сделал только хуже.
– Ну не прячь же!
– Ты молодец.
– Не стесняйся.
И директор не затыкался.
– Ах, какие же хорошие дети нынче растут.
Я не выдержал и вскочил.
– Да хватит трепаться! Я просто толкнул одного кретина, я и не думал о каком-то геройстве! – Сначала меня разрывало от гнева, но потом я стал до ужаса спокойным. – Вспомните друзей, сволочи. Сколько новеньких пришло в этом месяце, а сколько улетело? Мы все умираем молодыми, так что не нужно спасать друг друга, чтобы пожить еще один денек. Уверен, тот парень хотел этого, а я помешал ему. Мы… Вы все просто отсиживаете свои зады, пока не взорветесь и не пойдете на ближайшую крышу.
Я судорожно снял свой протез.
– И этот старик ничего обо мне не знает!
