– Вот так, Элла… – завершила она свой рассказ. – Но, наверное, не отдай мне Элрой свой нарвин, я бы до конца дней сидела в Дублине, рыдая о несбывшейся сказке.
Она посмотрела на меня очень пристально. Прозрачно-зелеными, глубокими глазами, почти точь такими же, как у ее мужа. Я хотела уточнить про нарвин, но не успела.
– Теперь твоя очередь рассказывать мне сказку, – предложила Беата очень мягко. И мечтательно добавила: – Может быть, я что-то из нее нарисую! Короля и его пряху… Ой, прости!
– Так это ты! – осенило меня. – Это ты нарисовала портрет Кэйра с медвежонком и в тапочках?!
– Ну да, – растерялась Беата. – О боже, неужели он его хранит?
– Не поверишь, но поставил у себя в спальне, – фыркнула я. – Так значит, если бы не вы с Элвенроем, Кэйр и по сию пору сидел бы взаперти в том доме?
– Получается так.
– Тогда я должна поблагодарить тебя.
– Уверена? – Она нахмурилась. – Послушай, Элла, как вообще получилось, что ты… согласилась остаться? А главное, получила волю?
Да, мой черед говорить. Выговориться! Единственной здесь человечке! Но смогу ли я сделать это так же быстро, как она? Так же доходчиво, образно, а главное – без розовых соплей?
И хочу ли?
– Если сможешь, приходи ко мне в гости, – попросила я. – Ну… если найдешь время.
– Обязательно найду, – пообещала Беата. – Тем более что сейчас нам уже не пообщаться.
Она кивнула за мою спину, и, обернувшись, я увидела наших мужчин. То есть не так. Мужа Беаты и короля Неблагого Двора.
– Еще один танец, девочка моя, – прошептал Кэйр, подойдя ко мне совсем близко. – Перед тем, как закончится бал.
– А он заканчивается? – спросила я.
– О да! Наконец-то, ты не находишь?
Учитывая, что на балу он должен объявить имя своей королевы… Нет, я не буду, не буду думать об этом! Вдруг не сегодня? Вдруг у меня есть еще немножечко времени для своего горького счастья?
– Нахожу! – покорно согласилась я.
– Устала… – кивнул король. – Ну потерпи еще немножко. И обещаю – я непременно приду поцеловать тебя на ночь.
О да.
Перед тем, как уйти к своей королеве…
* * *
Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Банальная истина, да. Но противно. С другой стороны – можно ли назвать этот бал хорошим для меня? Вряд ли…
Вот стою я на тех же ступеньках, с которых сходила в этот зал. И сзади все те же прелестные цветочки на арке. И рядом все тот же неотразимый мужчина. Который сейчас призовет к себе свою избранницу, и я уступлю ей место.
Вот можно было хотя бы не так?! Не так явно, не так унизительно? Позволить мне уйти с бала раньше или как минимум не тащить на этот, фоморы его забери, королевский постамент?!
Мне дорогого стоило не вырвать свою руку из цепких пальцев его величества и не сбежать… куда-нибудь. Хоть в ту же арку… Подальше от тысячи глаз, ожидающих заключительной королевской речи. Подальше от самого короля, который ведет себя как… как…
Никак на самом деле.
Стоит, молчит, рассматривает зал. И тишина такая…
– Мои подданные, вы знаете, что я не любитель длинных речей.
Поехали…
Я нашла глазами Беату. Она стояла около мужа и, поймав мой взгляд, разулыбалась так, будто происходило что-то невероятно прекрасное! Хотя чего и ждать даже от нее, ведь я не успела ей рассказать, почему согласилась остаться пряхой…
– Потому я скажу вам только одно: отныне Неблагим Двором буду править не я один!
Ага, зашевелились!
Король держал паузу, и я вдруг ощутила себя собачонкой на поводке. Которой сейчас представят новую хозяйку, та почешет любимицу мужа за ушком… Наверное, надо будет радостно залаять в ответ?
Нет.
Невозможно.
Когда он назовет имя – я уйду. Дождусь его за аркой и скажу, что согласна. Я хочу домой! Сейчас же, немедленно! И память обо всем этом мне не нужна! Я хочу домой – а не в психушку!
– Конечно, вы желаете узнать имя той, которая взойдет на трон… – протянул Кэйворрейн и неторопливо повел головой из стороны в сторону, демонстративно оглядывая зал. Ищет избранницу, не иначе. Ну давай же! Которая? Которая из них?
По залу словно волна прокатилась – все поворачивали головы вслед за королевским взглядом.
– Конечно, я назову его, – с улыбкой сказал король.
Тишина стала буквально гробовой. Гроб, понятно, мой. Сейчас в него забьют гвоздик.
Я ощутила, как по шее стекает струйка пота, омерзительно холодная, ползет под тончайшее кружево, скрывающее мою спину, доходит до талии…
– Я назову вам имя той единственной, которая достойна быть Неблагой королевой.
Да говори уже, садист ушастый! Девы извелись!
А на моих ресницах повисли слезинки.
Но нет. Я не заплачу. Ни за что! Не здесь и не сейчас!
– Ее имя – Элеонора Мак-Ринон!
Наконец-то…
Слеза сорвалась и повисла на носу. Спасибо ей – отвлекла. Пока я решала: сдуть слезинку или все же снять пальцем, раздалось шуршание листьев… Или шепот? Многоголосый, из которого резко выделилось женское «Ах!..»
А я…
ЧТО он сказал?!
Король властно взмахнул рукой, и шепот смолк.
Не моргая и не дыша, я смотрела, как этот невозможный мужчина опускается передо мной на одно колено, берет обе мои ладони – и на запястье ослепительно вспыхивает нарвин.
Бархатным голосом, звучащим сейчас словно гул океана, Кэйр произнес, глядя мне в глаза:
– Моя королева.
Проклятая слезинка скатилась наконец сама – прямо на лоб его величеству.
А слова разносились по бесконечному залу, эхом отражаясь от невидимых стен, от низкого неба, от замерших подданных:
– Ты моя королева, Элеонора Мак-Ринон… Королева Неблагого Двора.
Эпилог
Час спустя я сидела на кровати, пребывая в хорошо так раскрученной карусели эмоций.
В своей спальне, прошу обратить внимание, сидела. Не в королевской.
Правда, его величество, правитель всея Неблагого Двора, сидел тут же, передо мной. На полу сидел, с комфортом сложив длинные ноги на подушку, и смотрел на меня снизу вверх, но вот беда – эта его позиция никаким образом не выглядела так, будто он сидит у моих ног. Ровно наоборот она выглядела, что только добавляло карусели размаха.
И не меньше ее мотало благодаря крутившимся в голове свеженьким воспоминаниям о том, как нас обоих поздравляли подданные. Душевно поздравляли! В буквальном смысле: от души! И все, как один, были абсолютно искренни! Ну или мировой кинематограф потерял в лице фейри великих актеров…
