Да так картинно. Ноги в разные стороны, попа кверху, юбка по шею задралась, пальцы врастопырку и сок разлился аккурат на белую блузку.
– Карма! – послышался ненавистный мне ржач. – Началось, Некрасова! Доставай платочек, дальше будет веселее!
Вот мелкий пакостник! Сглазил!
Глава 4
МАТВЕЙ
– Нет, ну какая рыжая ведьма наглющая. И ежу видно, что глаз на меня положила.
– Мне не видно, – пробухтел рядом Тим.
– Так ты и не ёж! – отмахнулся от умника.
Он недавно ведро с водой не заметил, да так и ступил в него, погруженный в свои мечты. В расчет брать Тима нельзя, он сейчас в поиске подружки.
Отвлекся на свой телефон. Кому-то я срочно понадобился.
– Гордеев! Быстро в мой кабинет.
Ухо резануло от зверского голоса отца.
– Па, у меня лекция начинается, позже увидимся.
Я не знал, что ему надо, но уже почуял неладное. Когда ректор злой, он называет меня по фамилии.
– Ты слышал меня! – отец заорал в трубку. – Только попробуй не явиться! Лекция у него. А у меня из-за тебя скоро будет инфаркт.
И отключился, так и не объясняя в чем дело.
– Вообще не пойму, что случилось… – я даже завис от растерянности.
– Могла Вика на тебя пожаловаться, – Лев подсказал, он сидел рядом, и крик ректора слышал отлично.
– Неужели из-за этого?
Вот же маленькая ведьма, не уймется никак.
– Надо было ей сразу вернуть телефон и не играться, – с сочувствием Тим на меня посмотрел.
– Спокуха. Разберусь, и мало нахальной девчонке не покажется.
Пришлось вставать и идти на расстрел.
Друзья пожелали удачи. В жалобе от рыжей дикарки они не сомневались.
А вот я по дороге в приемную, прокручивал несколько версий.
Отец у меня строгий. Ректор – гроза всего универа. Но настолько взбешённым бывает по серьёзным причинам. Россказни обиженной первокурсницы его могут задеть, но не настолько.
Что ещё тогда? Ну что?
Машину я не разбивал в последнее время. В своей квартире погром не устроил, соседей не топил. Там сейчас ремонт и я временно у предков живу.
Даже не подрался ни с кем за две недели.
Ёлки, да я чист, как младенец.
А на меня тут бочку катят.
Хватит уже давить своими ректорскими замашками!!! Так и выскажу отцу. Взял привычку, не давать сыну учиться.
Переступил порог приёмной, и секретарша, заметив меня, убрала ухо от двери начальника.
– Матвеюшка, как же так? – всхлипнула женщина, пропуская меня.
– Так всё плохо?
Вроде и понимаю, что у меня тот случай, когда банк не грабил, а наручниками машут. Но и засосало под ложечкой.
– Ой, да вообще, у-у-у…
Секретарша расплакалась.
Офигеть.
Я куда-то снова влип, но куда…
Распахнул дверь и решительно вломился внутрь.
– Вот и дождались моего… кхм-кхм… наследничка.
Ректор сидел на своем рабочем месте, и обратился не ко мне, а к посетителям.
Я в полнейшем непонимании уставился на Соломона Петровича, злобного препода по экономике и однокурсника отца. В прошлом году мы его к стулу приклеили. В этом, клянусь, не успели ещё.
Но больше меня удивило другое… Рядом с преподом сидела знакомая брюнетка из клуба, тот самый напросившийся десерт, после ухода дикарки. Девушка промакивала глаза и сморкалась в салфетку.
Она-то что здесь забыла?
Приход рыжей и то меня бы меньше поразил.
И сейчас я вспомнил её… Да-да, она учится в моём универе и заглядывала не раз к нам на кафедру. Точно! В кабинет Соломона заходила.
– Это он! – ткнула в меня брюнетка пальцем и закрыла руками лицо.
– Негодяй! Совсем уже стыд потерял? Думал, что мы не узнаем? – как с цепи сорвался препод.
– Я же вам сдал зачёт, – одно на ум пришло ответить.
Пусть не на высокий балл, но сдал же.
– И что? – вскочил Соломон. – Значит, можно мою племянницу насильно принуждать к своим утехам?
Эй? Дядя, тормози коней!
Куда я попал и кто эти люди???
– Соломон Петрович, вредно на работе пить! – я от шока тоже на него заорал.
– Да я тебе… – препод кинулся на меня.
– А ну, сели быстро! Будем сейчас разбираться, – рявкнул отец, и Соломона сдуло обратно к страдалице.
Нет, я не собирался выслушивать бред.
– Эта брюнетка меня с кем-то спутала. Да она сама ко мне приставала!
– Как принуждать, так ты старался, – подала голос жертва. – А теперь он даже имя моё не вспомнит. За что он так со мной? – и на ректора жалобно посмотрела.
Отец начал тереть виски и шумно пыхтеть.
Это означало, сейчас взорвется сам, и всех, кто рядом, тоже разбомбит.
– Ты попал в этот раз, по-крупному, Гордеев. Вырастил тебя на свою голову.
– Нормально ты меня вырастил, па. Не слушай их. Я не мог принуждать!
А как бы я мог-то?
Голодная брюнетка сама набросилась и мне ширинку порвала.
И ещё она подталкивала меня к вип-комнате клуба, прямо тянула туда и заманивала. Помню, тогда удивился, куда нам спешить. Могли посидеть и подольше за столиком.
– Конечно, что он ещё скажет? Моя племянница невинная была. Просто мимо клуба проходила девочка.
Хосподи! Я расхохотался нервным смехом.
Откуда в ней невинность? Опытней девицы не встречал.
– Да, я в магазин за хлебом шла, кушать захотелось, – закивала жертва удрученно.
– А он, – Соломон на меня показал. – Напал на неё и в клуб затянул. Ничего святого! И мы это так не оставим.
Вот оно что… до меня дошло.
– Всё! Мне всё понятно! Это розыгрыш? Да?
– Разумеется, розыгрыш, – хмыкнул отец. – Девушка…
– Катюша, – подсказал дядюшка Соломон.
– Угу, Катюша, – продолжил он. – Принесла доказательства. Твоё?
Препод начал выкладывать из пакета на стол разные вещи:
замочек от моей ширинки;
мой брелок от связки ключей; (я его искал, кстати)
справку с описанием бреда собачьего.
– Отец, я не…
– Я узнал уже, что в клубе ты был в тот вечер. Не надо мне сейчас врать! Это тебе уже не поможет, сын. Ты поставил мою должность под угрозу.
