– Ну, хоть не добил! – прозвучал мягкий смех. – А мог и на машине переехать!
– Не смешно, Лина! – побагровели мои щёки. – Я не оставлю это просто так! Научу примата манерам!
– И что будешь делать? – усмехнулась одногруппница. – Пытать в подвале под кабинетом ректора?
– Ещё не знаю! Но обязательно придумаю! Пусть на моём примере поймёт, что девушек нужно уважать!
– Вик, таких невозможно исправить! – меня удостоили снисходительным взглядом. – Он привык получать всё, что хочет!
– Лев же встал на путь истинный? – возразила я.
– Это другое, – отмахнулась она. – Я Ветрова ещё в детстве зелёнкой клеймила! Никуда от меня деться не может!
– Вот увидишь! – подняла я палец вверх. – После меня – жизнь Матвея Гордеева кардинально изменится!
Посмотрев на меня, как на душевнобольную, Лина закатила глаза и тихо выдохнула:
– Добром не кончится…
– Не ссы! Всё на мази́! – вскинула я подбородок, ощутив приток уверенности.
Самое главное, не допускать тех ситуаций, где я могу опростоволоситься или ещё хуже, переломать себе кости на смех курам и их неотёсанному обезьяночеловеку.
И вот, казалось бы. Правильные мысли. Заточены на успех. Но нет. Почему из всего вышеперечисленного, в жизнь воплощается именно та часть, где я попадаю впросак?
Вышла из универа, никого не трогала, настроение хорошее, психика стабильная и тут на тебе, творец всех моих проблем нарисовался.
Стоит, какую-то блондинку к машине прижимает.
Эй, парень, такой десерт только рвотный рефлекс вызовет. Стоит поискать с более натуральными ингредиентами.
Хотя, чего это я? Пусть давится на здоровье.
Задрав нос повыше, преисполненная решимости игнорировать всех местных обезьян, поцокала каблуками к остановке.
Как назло, дорога проходила мимо злосчастного парковочного места, где стояла тупиковая ветвь эволюции.
– Соглашайся, конфетка! Всего ненадолго прошу! – донёсся голос Гордеева.
Честное слово! Я случайно поперхнулась смехом! Такой цели не преследовала!
Поняв, что получилось громко, хотела остаться незамеченной и ускориться к остановке, как Мэт перестал строить глазки растекающейся блондинке и вперился в меня недовольным взглядом:
– Что, Некрасова? Зелье извергается? Не можешь контролировать?
– Как ты угадал, Матвеюшка? – повернулась к нему с невозмутимым спокойствием. – Я как раз ищу какую-нибудь противную рожу, чтобы ядом плюнуть, а тут ты! Как удачно сложилось!
– Кто это, Мэт? – прошлась по мне презрительным взглядом блонда.
– Поклонница моя! Влюблена по уши, преследует!
У меня аж челюсть отвисла.
– Да, так люблю, что твой портрет у меня в туалете висит! Смотрю и расслабляюсь!
На его лице отразилась чистая ярость и я, почувствовав собственное превосходство, махнула рукой.
– Всех благ, любимый! – расхохоталась я, оставляя приматов одних.
– Нежить! – пустили мне в затылок и я улыбнулась от произведённого эффекта.
Даже странно, что он так быстро отступил. Не в настроении, наверное. А может быть, занят делами важнее, чем меня доставать…
* * *
По возвращению домой, очень надеялась отдохнуть, меня непреодолимо тянуло под одеяло. Но сложилось впечатление, что проклятия Гордеева только ещё начинали набирать обороты. Не успела разуться, как от плохого предчувствия засосало под ложечкой.
– А вот и наша Викуся! – послышался из гостиной звонкий голос мамы и меня мгновенно парализовало.
А вот и грядущая опасность.
«Викусей» я становилась только по принуждению. Этим имечком меня нарекали только в одном случае – в доме появилась чокнутая семейка Гранатовых.
Кричащая фамилия, да?
Как только они переступают порог, у меня происходит взрыв мозга и усиливается выпадение волос.
Боюсь их с детства. У каждого на лицо существенный сдвиг по фазе. Абсолютные придурки.
Таких только в кино снимать.
Мама – тётя Фая, пузатый флакон из извращённых наклонностей, дородная матрона, которой надо всё и немедленно. Пролезет, задавит, а если вякнешь, весь твой род проклянёт. Свинячий голос, разбег кабана. Лучше не связываться.
Папа – дядя Толя, худющий карандаш с козьей мордой и эмоциональным диапазоном, как у зубочистки. Даже, если начнётся землетрясение, его выражение лица будет неизменным. Молча пьёт, молча плачет по ночам.
Ну и сыночек, отрада очей маминых – Ростик. Нескладный прыщавый очкарик, зубы вперёд, глаза вразброску. Дополняют образ запах изо рта и сальные волосы. Мечта, а не парень. Живёт по указке маменьки, шахматист от Бога.
Судьба оказалась не благосклонной ко мне и эти люди носят звание друзей моей семьи. Худшие воспоминания связаны именно с ними.
Меня подстригли под мальчика в детстве по совету тёти Фаи. Для пышной шевелюры, говорила она.
Мне не купили щенка, ведь могла возникнуть аллергия, считала тётя Фая.
Курсы по вышиванию должна пройти каждая девочка, подсказывала она.
Никакой косметики до совершеннолетия, зачем портить кожу, надо просто умываться дегтярным мылом по утрам.
Никаких шпилек до свадьбы, это же неприлично!
Какой-такой интернет? Пусть лучше на пианино научится играть, это же так увлекательно!
А может Викусю в художественную гимнастику отдать?
Ну и что, что она не хочет всем этим заниматься? Ей это пригодится в будущем! У девочки к двадцати годам должно сформироваться много навыков! А у Викуси шило в попе, её нужно приучить к постоянству, как же она замуж выйдет?
Вот наш Ростик настоящим мужчиной растёт! Пример для многих мальчиков! Викуся тоже должна быть неповторимой!
И мне до сих пор непонятно, как эта женщина влияет на умы моих родителей.
Моя мама простая медсестра в больнице, а папа занятой пожарный.
Лишь последнему удаётся избегать внушения этой психопатки. Все девичьи радости мне он разрешал. Папуля у меня славный. Всегда баловал и платьями, и косметикой, и мечтаниями о красивой жизни. А вот мама, ведомая донельзя. Подруга же плохого не посоветует. Так что издевались над бедной Викой только так.
Чёртовы правила и доп. кружки. Только отвращение выработали.
Все страдания запомнила. Каждый визит Гранатовых несёт с собой реальную бомбу.
Что на этот раз меня ждёт?
– Викуся, проходи скорее! Нам не терпится с тобой поговорить! – подозвала рукой тётя Фая и я передёрнула плечами, всей душой чувствуя ловушку.
