Мейсон кивнул.
— Сомневаюсь, чтобы ему это понравилось. Он нервничает, когда
ему перечат… Короче, я рад, что ничего не знаю об этом деле… Послушайте,
Мейсон, я очень сочувствую той девушке. Даже собираюсь заглянуть к ней. Не то
чтобы я мог ей чем-то помочь, а просто пусть знает, что мне ее жаль, ну, и все
такое. Я не думаю, что это она угнала машину.
— Тогда кто же?
— Какой-нибудь шалопай слонялся по улице и увидал машину
Жюля.
— А может, у вас есть какие-нибудь соображения о личности
этого шалопая?
Горас Хоман прищурился, понизил голос и сказал:
— Ну, если ставить вопрос таким образом… — Внезапно он
коротко хохотнул: — Подождите, вы же Большой Злой Волк по отношению к нашему
дому. Какие у тебя огромные зубы, бабушка! Нет, мистер Мейсон, я не могу
позволить себе даже высказать догадку, к тому же у меня встреча с совершенно очаровательной
особой, ровно через двадцать минут. У меня осталось всего десять минут, чтобы
переодеться. Извините, старина, вы же знаете, как это бывает. Да, я собираюсь
заглянуть к этой мисс Клэр. Как считаете, она не станет возражать?
— Мысль неплохая, если только вы не собираетесь вытягивать
из нее какую-нибудь информацию. Предупреждаю, я попрошу ее ничего вам не
говорить…
Хоман подмигнул.
— Что ж, честная сделка. Я ведь вам тоже ничего не сказал,
не так ли?
— Абсолютно ничего.
— Значит, мы квиты. Рад был познакомиться… — Длинные,
загорелые пальцы пожали руку Мейсона. Горас Хоман повысил голос: — Филип, он
уходит, все семейное серебро на месте?
Слуга-филиппинец неслышно выскользнул из-за тяжелой
портьеры, закрывающей проход под аркой. Мейсон понял — он расположился так,
чтобы все слышать. Филиппинец распахнул входную дверь, и Мейсон, не произнеся
ни слова, шагнул в ночь.
Глава 9
Когда Мейсон вошел в вестибюль, у больничной конторки стоял
маленький седоволосый человек, глаза которого настороженно поблескивали за
стеклами очков. Рядом с ним — молодой человек в сером пальто. Мейсон мельком
разглядел его широкие плечи, черные волосы и раздвоенный ямочкой подбородок.
Женщина за расчетным столом говорила седому джентльмену:
— Мы никого не пропускаем к мисс Клэр без разрешения
полиции.
Мейсон незаметно приблизился.
— Вы перевели пациентку в отдельную палату? — спросил
седоволосый.
— О, вы, наверное, мистер Олджер?
— Так оно и есть.
— Да, мистер Олджер, мы в точности выполнили ваши
распоряжения. Вы упомянули по телефону, что вы ее дядя?
— Правильно.
— Раз вы ее родственник, я полагаю, вам разрешат ее
навестить. Сейчас все выясню. Подождите немного, пожалуйста.
— Справьтесь и о мистере Стерне тоже. Я имею в виду вот
этого джентльмена.
— Он родственник?
— Ну, некоторым образом.
Сестра улыбнулась:
— Извините, я должна знать. Он родственник или нет?
Молодой человек в сером пальто разволновался:
— Макс, я думаю, мне не стоит входить.
— Почему?
— Она может расстроиться. Подумает, что я пытаюсь
использовать ее положение и… ну, я не знаю. Мне кажется, будет лучше, если я… Я
могу немного подождать.
— Ерунда!
— Я мог бы подождать здесь, а вы узнаете, как она себя
чувствует…
— Так он не родственник? — продолжала настаивать сестра.
— Они обручены… — пояснил Олджер.
— А!
— Были когда-то…
— Помолчите! — Олджер сердито посмотрел на молодого человека
и тут же гневно повернулся к сестре. Своими быстрыми порывистыми движениями он
напоминал какую-то птицу. Маленького роста, лет семидесяти, он казался куда
более напористым и энергичным, чем молодой Стерн, которого природа наделила
мощной грудной клеткой, резкими чертами лица — такие типы обычно рекламируют
воротнички — и, по-видимому, излишней робостью.
Медсестра обратила внимание на стоящего в стороне адвоката.
— А, мистер Мейсон. Все в порядке, вы можете пройти. В
отношении вас я получила специальное указание.
Мейсон кивком поблагодарил ее, отметив про себя, что его имя
явно ничего не говорило ни одному из двух посетителей, которые стояли перед
столом и уныло наблюдали, как медсестра быстро набирает номер телефона.
Мейсон прошел по застланному линолеумом коридору, где стоял
характерный для больницы запах антисептических средств, и остановился перед
дверями палаты. Сиделка в туго накрахмаленном одеянии проплыла мимо, с улыбкой
посмотрела на него и сказала:
— Вашу пациентку только что перевели, мистер Мейсон.
— Куда?
— В отдельную палату номер шестьдесят два… Я вас провожу.
Мейсон молча зашагал рядом с медсестрой, проклиная в душе
свои громко стучавшие ботинки, слишком неделикатные по сравнению с башмаками
сестры, резиновые подошвы которых издавали тихое: шлеп… шлеп… шлеп…
Сестра тихонечко постучала в дверь. Раздался голос Стефани
Клэр:
— Войдите!
Мейсон распахнул дверь, поблагодарив улыбкой медсестру.
Стефани Клэр сидела в постели.
— Кто этот щедрый Санта-Клаус? — живо спросила она. —
Отдельная палата, цветы…
— Когда это случилось? — поинтересовался Мейсон.
— Всего несколько минут назад. Вывели из палаты, стянули
жесткую больничную сорочку, дали этот очаровательный пеньюар… Или вы не
замечаете такие вещи, мистер Мейсон?
Мейсон с улыбкой посмотрел на кружева, прикрывающие плечи
девушки, на светло-голубой шелк, эффектно приподнявшийся на ее груди.
— Прелестная штучка, — похвалил он. — А цветы?
— Их только что принесли.
— Очевидно, Санта-Клаус — это джентльмен по имени Макс
Олджер. Он сейчас… — Он замолчал, увидев выражение ее лица. — В чем дело?
— Дядя Макс? — произнесла она. — Каким образом он узнал?
— Очевидно, вы просто не заметили, какими заголовками
пестрят газеты: «МАШИНА, ПРИНАДЛЕЖАЩАЯ ГОЛЛИВУДСКОМУ ПРОДЮСЕРУ, ПОПАЛА В
АВАРИЮ», «ОЧАРОВАТЕЛЬНУЮ БЛОНДИНКУ ОБВИНЯЮТ В УГОНЕ МАШИНЫ — ОНА ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО
СЕЛА В ПОПУТНУЮ МАШИНУ», «ТАИНСТВЕННЫЙ МУЖЧИНА ПРИСТАЕТ К БЛОНДИНКЕ И
ИСЧЕЗАЕТ». Какие у вас претензии к дяде?
