— Вам муж не говорил, зачем он ему понадобился?
— Нет. Просто попросил отыскать список и прочитать его по
телефону.
— У меня все, — сказал Мейсон. Хэнли взглянул на часы.
— Ваша честь, мой следующий свидетель, тот, который… — Он
повернулся к входу в зал заседаний, заметил, как в помещение буквально влетел
человек. — Мистер Хоман, будьте добры, пройдите вперед и займите свидетельское
место.
В правой руке мистер Хоман держал портфель из крокодиловой
кожи, двигался он быстрыми нервными шагами очень спешащего человека. Он
буквально задохнулся от быстрой ходьбы. Его имя, сказал он секретарю, Жюль
Карне Хоман. Живет в Беверли-Хиллз, по профессии — кинопродюсер. Поправив на
носу очки, он хмуро посмотрел на помощника прокурора, как бы говоря: «Ну-ну,
приступайте. Давайте-ка поскорее покончим с этой ерундой».
Хэнли начал:
— Мистер Хоман, вы владелец четырехместного легкового автомобиля
«бьюик», номерной знак 8—У—7273, и были его владельцем девятнадцатого числа
сего месяца?
— Да, сэр, все верно.
— Знаете ли вы, где находилась ваша машина вечером
девятнадцатого?
— Она попала в аварию на Ридж-роуд.
— Вы вели эту машину?
— Нет, сэр.
— Вы знаете, кто ее вел?
— Нет, сэр.
— Управляли ли ею с вашего разрешения, выраженного или
подразумевающегося?
— Нет, сэр.
— Когда вы последний раз видели машину перед столкновением,
мистер Хоман?
— Мне неизвестно время столкновения, сам я при этом не
присутствовал.
— Давайте сформулируем вопрос таким образом: когда вы
последний раз видели эту машину девятнадцатого числа данного месяца?
— Около полудня. Я…
— Где?
— Перед моим домом на Мейпл-Гроув-стрит в Беверли-Хиллз.
— Постарайтесь уточнить время.
— Перед самым полуднем. Точное время мне неизвестно.
— А когда вы увидели ее после этого?
— Утром двадцатого числа, когда меня попросили опознать ее.
— Знаете ли вы или знали ли вы при жизни брокера по имени
Эдлер Грили?
— Да, сэр. Эдлера Пейса Грили.
— Были ли у вас с ним какие-нибудь деловые связи?
— По моему поручению он совершил несколько сделок с акциями
и облигациями.
— Видели ли вы мистера Грили девятнадцатого числа?
— Нет, сэр.
— Разрешали ли вы ему пользоваться вашей машиной?
— Нет, сэр. Определенно нет.
— Где находится ваша резиденция на Мейпл-Гроув, мистер
Хоман?
— 25—19.
— Можете ли вы описать эту резиденцию? Расскажите нам, что
она собой представляет.
— Дом в испанском стиле с патио, плавательным бассейном и
прочими вещами, полагающимися при строениях данного типа. Я холостяк. Большую
часть времени работаю. Этот дом мне необходим — там я могу спокойно работать,
никто меня не прерывает. Кроме того, я могу и поразвлечься.
— Именно сюда я и клоню. Это большой дом?
— И да, и нет. Комнаты довольно большие. Здание хорошо
спроектировано. Ну, «жилищем бедняка» его не назовешь.
— Как я понимаю, такой особняк требует большого штата
прислуги?
— Нет, сэр. У меня есть приходящая прислуга — женщина,
которая убирает в доме. Мой шофер, что называется, мастер на все руки. И
слуга-филиппинец, он готовит коктейли, выполняет мелкие поручения и следит за
порядком в доме. Женщина, которая убирает в доме, приходит два раза в неделю.
Когда я развлекаюсь, я договариваюсь с поставщиком провизии, который берет все
заботы на себя.
— Но, как я понял, мистер Хоман, девятнадцатого числа вы
были в доме один?
— Правильно.
— Можете ли вы объяснить, почему?
— Я работал. Не хотел, чтобы меня беспокоили. Заперся у себя
в кабинете. Когда я работаю, то стараюсь не отвлекаться. Я полностью
сосредоточиваюсь на том, что делаю, и не хочу, чтобы мне мешали. Даже не ем
регулярно. Работаю, пока не почувствую голода или усталости. Тогда и делаю
перерыв. Что-нибудь перехвачу, несколько минут посплю и снова за работу. На
столе у меня стоит электрокофеварка, через определенные промежутки времени я
пью кофе.
— Я бы хотел услышать именно о девятнадцатом числе, мистер
Хоман. Видите ли, было высказано предположение, что во время аварии за рулем
сидел мистер Грили.
— Абсурд.
— Не обращайте внимания, мистер Хоман. Я специально изучил
все действия мистера Грили в тот день, дабы убедиться, что в пять пятнадцать
того вечера он находился в Сан-Франциско. Теперь я хочу показать, что ваша
машина не могла…
Мейсон громко произнес:
— Ваша честь, это довольно необычное совещание между
советником и свидетелем.
Хэнли огрызнулся:
— Я просто пытаюсь сэкономить время.
— Не возражаю, — заявил Мейсон. — Но я бы предложил вам
продолжать в общепринятой манере.
Хэнли повернулся к продюсеру:
— Мистер Хоман, будьте добры, сообщите нам, чем вы
занимались именно девятнадцатого числа и где находилась в тот день ваша машина
или, скажем так, где она находилась в известное вам время.
— Я работал над крайне важным сценарием. Не хотел, чтобы
меня беспокоили. Работал почти без перерыва сорок восемь часов.
— У себя в студии или в резиденции?
— И там, и там. Уехал из студии днем восемнадцатого. Приехал
домой, отпустил и филиппинца, и шофера — я хотел, чтобы мне абсолютно никто не
мешал. Заперся в кабинете и приступил к работе.
— И все время оставались в своем доме?
— Нет, сэр. Восемнадцатого числа вечером я отправился
пообедать, затем работал часов до четырех утра, лег спать, проспал до семи,
поднялся, принял душ, побрился, выпил кофе, ну, и снова принялся за работу.
Около одиннадцати поехал в ресторан, чтобы перекусить. Вернувшись оттуда, снова
взялся за сценарий. Был уже практически полдень.
— Вы не взглянули случайно, была ли ваша машина на месте? —
спросил Хэнли.
— Считаю этот вопрос неуместным и несущественным, — возразил
Мейсон. — Он не касается сути дела, его можно рассматривать как попытку нанести
ущерб подзащитной, обвинив ее в другом преступлении.
