— Ясно.
— Деньги есть?
— Немного.
Мейсон сунул ей в руки купюру.
— Возьмите вот это. Потом получите еще. И не теряйте головы.
Как только доберетесь до дома, сварите себе побольше крепкого кофе. И пока что
откажитесь от всякого спиртного.
Хорти крепко сжала его руку.
— Господи, вы замечательный парень, — с чувством прошептала
она.
— Это наш единственный шанс поймать убийцу и вытащить
Стефани из беды. Дело Грили — это одно, но тут… убийство прямо в ее комнате —
нет, они будут поджаривать нас до тех пор, пока не исчезнут все нити, во всяком
случае, та, над которой я сейчас работаю. Так что выше голову и не спорьте со
мной.
— Не буду.
Он спокойно вышел из вестибюля. Его такси стояло теперь
перед отелем на специально отведенном для машин месте. Швейцар, держа в руках
зонтик, с церемонным поклоном распахнул дверь. Мейсон уселся в такси и сказал:
— Все в порядке. Возвращайтесь туда, откуда приехали.
Откинувшись на спинку сиденья, он закурил сигарету и глубоко
затянулся.
Глава 17
Пол Дрейк полулежал в глубоком кресле, положив ноги на
письменный стол Мейсона, и читал спортивный отдел вечерней газеты, когда
адвокат вошел в кабинет.
— Быстро же ты обернулся! — заметил Дрейк, поднимая голову.
— Где Трэгг?
— Еще не показывался.
Мейсон взглянул на часы.
— Прошло уже полчаса.
— Должно быть, появится с минуты на минуту. Ну, и в чем там
дело, отчего такой переполох?
Мейсон подошел к стенному шкафу, повесил пальто и шляпу.
— Я думаю, Хортенс Житковски не способна вызвать переполох.
— А что случилось?
— Ничего особенного, шофер нализался, стал к ней приставать,
ну, она схватила такси и удрала от него. Теперь боится, что нажила в его лице
врага, что он откажется давать показания.
— И что ты сделал?
— Напоил ее черным кофе, чтобы она немного протрезвела, и
велел ей не беспокоиться. Мы сумеем разговорить ее шофера. И запретил ей
звонить мне сегодня вечером. Она особа разумная, сумеет разобраться без моей
помощи… Миссис Грили больше не звонила?
— Нет.
Мейсон взглянул на часы.
— Странно. Она уже должна быть здесь. Она…
Дрейк нахмурился:
— Мне это кажется чертовски неправдоподобным, Перри.
— Что именно?
— Ну, насчет Житковски.
Мейсон усмехнулся:
— Ладно, я внесу коррективы. Что тебе показалось
неправдоподобным?
— Что она оскорбилась и закатила истерику, когда этот парень
стал приставать. Она слишком привлекательна и слишком покладиста, чтобы…
— Спасибо за подсказку. Эту часть я изменю.
Дрейк прищурился.
— Для чего? — спросил он.
Мейсон объяснил:
— Нужно, чтобы для Трэгга мой рассказ звучал вполне
правдоподобно.
— Да? И какова же идея? Обожди, Перри. Сюда идут. Похоже,
женщина.
Мейсон подошел к двери, ведущей в коридор, и сказал:
— Насколько тебе известно, Пол, я не выходил из офиса.
Возможно, это лучше, чем рассказывать Трэггу, как Хорти рассердилась на своего
приятеля.
Он широко распахнул дверь. В коридоре стояла миссис Грили в
траурной одежде с небольшим чемоданчиком в руке.
— Входите, — пригласил адвокат, забирая у нее чемоданчик.
Она вошла в кабинет, он закрыл за ней дверь и продолжил: — Садитесь, миссис
Грили. Извините, что мы нарушили ваши планы в отношении обеда.
— Это пустяки. Откровенно говоря, мистер Мейсон, мне не следовало
бы выходить так рано, пока я в трауре, но среди людей я чувствую себя гораздо
лучше, чем когда сижу дома и не знаю, чем себя занять. Появляется пугающее
чувство ненужности.
— Понимаю.
— Я думаю, люди никогда не задумываются над тем, что многое
в жизни они воспринимают как само собой разумеющееся. — Она невесело
рассмеялась. — Всего лишь неделю назад я переживала из-за того, что моему мужу
приходится много работать по вечерам, а вот теперь… теперь… Хватит, если я
стану продолжать в том же духе, то начну себя жалеть. Хорошо было бы заняться
каким-нибудь делом, уйти в него с головой. Смерть так чудовищно бесповоротна,
мистер Мейсон. Никогда прежде она не затрагивала меня так близко. А теперь я на
многое взглянула другими глазами… И никто не может сказать мне ничего
утешительного. Смерть — это… так ужасно, так жестоко.
— Не более ужасно, чем рождение, — сказал Мейсон. — Просто
мы не можем ее постичь, точно так же как не можем постичь и жизнь. Или ночное
небо. Если бы мы обладали зрением, способным видеть всю схему жизни, мы бы
воспринимали смерть как награду.
Она внимательно посмотрела на него.
— Продолжайте, пожалуйста. Если бы вы только могли сказать
что-то практичное или разумное. Я уже наслушалась столько утешающих глупостей
типа «что ни делается, все к лучшему», что сыта ими по горло. Ну как это может
быть к лучшему? Ерунда!
— Предположим, вы можете помнить только события одного дня.
Встали утром — и никаких воспоминаний о том, что было вчера. Вы полны энергии.
На траве роса. Солнце сияет ярко и приветливо. Поют птицы, вы чувствуете, как
прекрасна природа. Затем солнце поднимается выше. Вы начинаете ощущать
некоторое утомление. К полудню вы уже устали, солнце затягивают облака. Раскат
грома, и небеса, которые были столь безмятежны, становятся угрожающими. С них
низвергаются потоки воды, кажется, они хотят смыть вас с земли. Сверкает
молния, гремит гром. Вы в ужасе.
Затем облака рассеиваются, появляется солнце. Воздух вновь
чист и прозрачен. Вы чувствуете себя увереннее. Но вдруг замечаете, что тени
становятся длиннее. Солнце уходит. Темнеет. Вы в смятении и ждете, что будет
дальше. Вы не столько испугались, сколько устали. Природа, которая была
когда-то столь прекрасна, предала вас. Вы изо всех сил боретесь, чтобы
сохранить в себе веру в ее неизменность, но это — заранее проигранная битва.
Влюбленные, которые вместе с вами сидели вокруг костра, являют все признаки
усталости. Их головы опущены, они в изнеможении растянулись на земле. Их глаза
закрыты, они в забытьи. Вам тоже хочется лечь, но вы чувствуете: стоит вам это
сделать, как вы погрузитесь в такое же бессознательное состояние… — Мейсон
остановился, улыбнулся и сказал: — Мои слова кажутся вам неубедительными, но вы
знаете: все эти признаки — часть жизни. Вы знаете, что это забытье — всего лишь
сон. Вы знаете, что после нескольких коротких часов вы проснетесь совершенно
освеженная, что будет рассвет, будет сиять солнце и будут петь птицы. Вы
знаете, что гром и полыхание небес — это явления природы, перемещение воды из
океана в горы, оно наполняет ручьи и реки и заставляет зеленеть урожай. Вы
осознаете, что сон — это способ, каким природа дарует вам силы для нового дня,
что бесполезно длить бодрствование в ночное время — природа помогает вам жить.
Но допустим, вы этого не понимаете? Допустим, вы можете видеть только то, что
вмещают пределы одного дня?
