Вообще мы договаривались о встрече, и я ни на минуту не опоздала.
В телефоне шли гудки, но никто отвечать не спешил. Мда. Будет весьма прискорбно, если нас никто не ждёт или если объявление оказалось фейком, и никакой ведьмы тут нет.
– Не отвечает, – пробормотала раздражённо, заглядывая за ограду. Вдруг кого увижу, и можно будет окликнуть.
– Давайте так войдём, – предложил Филипп и потянулся к хлипкому засову – обычному крючку на обратной стороне калитки.
– Ну-у-у… не знаю, – протянула с сомнением, но Фил уже входил на частную территорию.
Кошки приоткрыли по одному глазу, подёргали ушами и дальше принялись дремать, не обращая внимания на незнакомых гостей.
Мы с Виктором последовали за Филом.
Едва вся наша троица оказалась на крыльце старенькой избушки, как вдруг, дверь резко распахнулась, и на пороге явился пацан лет десяти с грозным видом. Упёр он руки в бока, набычился и воскликнул:
– Вы кто? Чего надо?
Фил весело хмыкнул. Виктор сделал вид, что мимо проходил. Только я широко и нервно улыбнулась ему и произнесла мягко:
– Мы по записи приехали. Серафима Платоновна нас ждёт.
И вот сейчас он как скажет, что никакой Серафимы тут нет… И папка его с топором выйдет…
Но нет, пацан почесал кончик носа и кивнул.
– Тут стойте, сейчас узнаю, – важно сказал мальчишка и убежал, но прежде также резко и громко захлопнул за собой дверь. Я даже вздрогнула.
Ждать пришлось недолго. Я и своим парням ничего сказать не успела, как двери снова распахнулись, и на пороге показалась девушка лет двадцати, а мальчишка стоял рядом и прижимался к ней, словно она его мать или сестра. Наверное, так и есть.
– Здравствуйте, – поприветствовала ей первая. – Вы и есть Серафима Платоновна? Я звонила вам и вот мы… тут…
Девушка улыбнулась.
– Вы со мной говорили, но я не Серафима Платоновна. Меня зовут Катя. А баба Сима уже ждёт вас, идите за мной.
Домик был маленький, низенький. Классический дом старосветского человека. В доме была огромная печь в изразцах. Вокруг окон и над дверями находилось множество небольших картинок. Пол глиняный, но так чисто вымазанный и содержавшийся с такою опрятностью, с какою, верно, не содержится, ни один паркет в квартире.
Серафима Платоновна или Баба Сима оказалась довольно пугающей старушкой.
Как только мы вошли в комнату-гостиную, она сразу подняла на меня взгляд.
Её лицо было бледным, в глубоких морщинах, будто распаханное поле. Глаза впалые, белесые, губы плотно поджаты. На голове повязан цветастый платок. Она сидела за столом и чистила картошку. При этом неотрывно смотрела на меня.
Её взгляд меня откровенно испугал, но я постаралась не подать виду.
– Баб Сим, ты сказала, что примешь гостей, – заговорила Катя, стоя рядом со мной.
Фил и Виктор замерли за моей спиной.
Бабка прекратила буравить меня своим жутким взглядом и кивнула со словами:
– Ну и дел ты натворила.
* * *
– Маргарита —
Расположившись на стареньких, но чистых и очень удобных стульях, баба Сима прекратила чистить картошку и вдруг протянула мне одну картофелину и нож с требованием:
– На вот, почисть.
Недоумённо моргнула, но взяла отмытый клубень и принялась чистить. Я всегда срезаю картофельную кожуру одной лентой. Быстро счистила, и как всегда у меня получился серпантин.
Протянула чистую картошку обратно Серафиме Петровне, но она мотнула головой и сказала:
– Шкуру дай.
Моё недоумение возросло, но очистки вложила в её сморщенную ладонь.
Она сжала картофельную кожуру в ладонях и закрыла глаза. Минуты три она так сидела, заставляя меня ёрзать на месте и бросать пытливые взгляды на парней.
Филипп откровенно скучал и зевал, прикрывая рот ладонью. Виктор же был серьёзен и, не мигая, смотрел на старушку. Мне кажется, он видел больше, чем я. Маг, как-никак.
– Глупая девчонка! – воскликнула бабка, напугав меня своим криком.
От неожиданности я ахнула, вздрогнула и уставилась на неё в непонимании.
Серафима Петровна глядела на меня с укором. Она отбросила картофельную кожуру к другим очисткам, сложила руки в замок, подалась чуть вперёд в мою сторону и заговорила строгим голосом, каким обычно директор отчитывает хулигана за разбитые окна и поджог.
– Вытянула из другой реальности, так будь теперь ответственна за это! Не смей прятать голову в песок, аки глупый страус! Вроде ж ум есть, почему не пользуешься?
– Но я… – начала говорить, чтобы объяснить, но старуха стукнула кулаком по столу, обрывая меня.
– Молчи! – грозы в её голосе добавилось. – И слушай.
– Молчи, Марго, – произнёс сидевший рядом Виктор.
Ощутила, как у меня загорелись щёки и уши. Почему-то стало стыдно, будто я и правда натворила дел.
Сжала ручки сумочки до скрипа, пряча свой гнев. Поджала в недовольстве губы, но кивнула.
Буду слушать.
– Эти двое – не наши, – сказала Серафима Петровна, не глядя при этом на парней.
Она смотрела на меня. Смотрела в глаза. Её взгляд в душу проникал. Мне стало некомфортно, но я подавила порыв вскочить и убежать. Сидела, вдавив в стул свою пятую точку, и слушала её.
– Ты их призвала… – произнесла она зловеще и ещё пальцем на меня указала. – Ты. И привязала к себе. Сама теперь страдаешь и их мучаешь. Темноволосому даже каналы перекрыла.
Нет, но тут я смолчать не могла.
– Да никому ничего я не перекрывала! – выдала с обидой.
– Освободи их, – сказала старуха и вдруг улыбнулась. – Просто освободи и пусть живут своей жизнью. Только присматривай за ними.
– Как нам вернуться? – спросил Виктор.
Действительно, сижу, молчу или дурацкие оправдательные вопросы задаю, а толкового ещё не сказала.
– Не вернётесь, – ответила она и пожала плечами. – В наш мир можно прийти, но уйти лишь духом после смерти.
Я моргнула и мысленно ахнула, осознавая масштаб подставы.
Они не смогут вернуться!
– Как нам освободиться? – задал граф другой важный вопрос.
Баба Сима кивнула на меня.
– Она освободит. На новую луну вас позвала, на новую луну и освободить должна.
Мы переглянулись и обменялись хмурыми взглядами.
Я вновь посмотрела на Серафиму Петровну, которая вновь начала чистить картошку, потеряв к гостям, то есть к нам, всякий интерес.
– Серафима Петровна, – позвала я её. – Расскажите, как мне освободить их и себя от этой связи? Есть какой-то ритуал? Слова?
