Улыбаюсь, наверное, кровожадно, потому что всхлипы за спиной Большого Босса усиливаются.
— Ирина — ко мне в кабинет, быстро — говорит мне, а потом поворачивается к театрально всхлипывающей секретарше. — Энн, приведите себя в порядок в ванной комнате.
Вкатываю отвоеванный столик в кабинет, сервирую обед в полнейшей тишине. Закончив, невозмутимо поднимаю взгляд на Вазирека. Он, скрестив руки на груди, стоит возле окна, за которым все время одинаковая пасмурная погода непонятного времени года.
— Что вы устроили в приемной? — спрашивает холодным, где-то даже злым, тоном.
— А с чего вы взяли, что это я устроила? — спрашиваю, тоже скрестив руки на груди, и спрятав кровоточащую от глубоких царапин ладонь подмышку.
— До того, как в моем доме появились вы, подобных инцидентов не случалось — сообщают мне полнейшую бездоказательную ерунду.
— Если вы их не видели, это не значит, что их не было — сообщаю в таком же тоне, что и вампир.
— Я так понимаю, у вас была веская причина, чтобы так нагло ко мне вломиться? — спрашивает, вопросительно изогнув бровь.
— Естественно была. Мне бы хотелось узнать на счет результатов анализов.
— К моему удивлению, ваши анализы не показали ничего странного, кроме того факта, что вы — явно не упырь. А вот ваш генный материал отличается от материала, взятого у наших людей, одного с вами биологического вида. Поэтому сегодня один из моих служащих возьмет еще несколько образцов, но уже из вашего мира, тогда можно будет сравнить и сделать окончательные выводы.
— Спасибо — искренне говорю.
Возможно, еще рано радоваться, но тот факт, что меня минула упыриная участь, очень даже повышает настроение.
— Это все? — спрашивает Вазирек.
Эээ, это он намекает, что мне пора свалить из кабинета?
— Да, это все, что я хотела узнать. Буду рада, если мне сообщат дополнительно и о результатах генного анализа — говорю я, планируя развернуться и подождать в приемной, пока Большой Босс пообедает.
Но следующий его вопрос заставляет меня замереть на месте:
— Нет. Я имею в виду, это все, что мне приготовили на обед? Вы ничего по дороге не растеряли?
Блиииин! Надеюсь, он сейчас не про печенюшки?
— Неееет — отвечаю, растянув губы в, типа, милой и недоумевающей улыбке.
— А вот это возле губ у вас случайно не тростниковый сахар? — спрашивает Вазирек каким-то прямо мурчащим голосом.
— Где? Неееет. Ну, что выыы — быстренько смахиваю ладонью с губ возможные доказательства причастности к исчезновению сладостей.
— Не там — говорит он и в следующую секунду уже стоит рядом со мной, очень и очень близко.
Протягивает руку и кончиком пальца нежно смахивает что-то с уголка нижней губы.
— Я был прав. Это сахар — сообщает он мне, не сводя абсолютно черных глаз с моих губ.
Мое сердце сначала замирает, а потом начинает резко колотиться о ребра, словно хочет пробить их и вылезти наружу, чтобы посмотреть, что там за дура заставляет его постоянно работать на износ.
Вазирек наклоняется ко мне ближе. Надеюсь, он не шипеть собрался, а то ведь тоже в нос схлопочет. Его красиво очерченные, аппетитные губы уже почти возле моих, когда внезапно он останавливается и принюхивается. А затем, резко отодвинувшись, спрашивает:
— Вы ранены?
— Ээээ, просто царапина — поспешно отвечаю.
Но вампир без разрешения берет мою ладонь и долго смотрит на глубокие, кровоточащие ранки.
— Это Энн сделала?
— Мы обе хороши — отвечаю настороженно, вдруг замечая, что красные зрачки внутри его глаз словно мигают.
То узкие, как у змеи, то расширяются, то снова узкие. Капец, как страшно и в то же время завораживает. Смотрю в его глаза, не в силах оторвать взгляд. Вазирек подносит мою ладонь к своим губам и… слизывает рубиновые капельки.
Кажется, у меня инфаркт.
Когда его язык касается моей ладони еще раз, чувства обостряются неимоверно. Ощущение, что он не руки моей языком касается, а более… интимных мест. Становится жарко и как-то томно, вот-вот лужицей расползусь.
Ирка, соберись, тряпка! Мысленно отвешиваю себе подзатыльник и резко выдергиваю ладонь из плена пальцев голодающего вампира.
— Я в меню точно не вхожу — сообщаю прямо в мигающие зрачки Большого Босса.
Он на секунду прикрывает глаза, на губах отражается какая-то до сладких судорог греховная улыбка. А затем он резко поднимает веки и задумчиво смотрит на меня.
— Что? — не выдерживаю такого откровенного разглядывания.
— Думаю, результаты генетического теста будут весьма интересны — выдает странное предположение.
— Почему?
— Потому что, судя по вашей крови, вы явно не человек — выдает мне весьма интересную новость.
— Секууундочку. До того, как я попала к вам, я совершенно точно была обычным человеком — говорю, слегка офигевшая от слов Вазирека.
— Не факт. Если вы не чувствовали в себе что-то странное, это не значит, что подобного не было — он мне выдает мою же фразу, только чуть измененную, которую я сказала ранее.
Вот гад!
— Аааа, может, это следствие мутации? Я ведь умерла, ненадолго. Если верить Зигу — пытаюсь как-то уложить в голове эти странные новости о себе.
— Сомневаюсь. Подождем, конечно, генетических анализов, но у меня уже есть предположение, к какому виду вы относитесь. Говорить пока не буду, ошибка все-таки возможна. Подождем — отходит от меня, присаживается за стол.
Подождем, твою маму — некстати вспоминается старая песня.
— Можете посидеть пока в приемной — сообщает мне Вазирек, плотоядно глядя на свое мясо.
Эх, надо было и его съесть. Мясо. Не Вазирека. Жалобно вздохнув, выхожу из кабинета.
Там секретарша уже сидит на своем месте, зыркает на меня злыми глазами. Посылаю ей воздушный поцелуй и усаживаюсь на стул. Время течет медленно и вязко, как ненавистный мне кисель, когда я в детстве опрокинула его на бабушкину белую скатерть. Ох, и крику тогда было. Ох, и наслушалась я от бабули за испорченную вещь. И про ишаков упертых помянула она, и про твердолобость мою, и про норов отцовский, наследственный. Только мне было все равно. Сказала, что кисель пить не буду, значит — не буду. И нечего мне его подсовывать с разговорами о мнимой пользе.
С того эпизода я вынесла для себя три интересных вывода. Первый — бабушка явно недолюбливала отца, и как следствие, меня — точную его копию. Второй — если тебе что-то не нравится, ты имеешь полное право от этого отказаться, но будь готова, что у многих этот факт вызовет крайнее неприятие. Третий — никогда и никому, кто относится к тебе предвзято, не позволяй рассказывать о твоей пользе, ты лучше знаешь, что для тебя полезнее.
