Когда мы спешились, к Ллойду подошел мужчина в военной форме.
– Хранитель, – приложив кулак к груди, уважительно произнес он. – Нужно ваше присутствие.
Старший сын главы отправился за военным, а мы поспешили в гостиницу. Почти все номера здесь оказались заняты, но, к счастью, мне и леди Бриэлле предложили разные комнаты. На заднем дворе обнаружился летний душ, поэтому я не стала ждать, пока нагреют воду в купальнях, и смыла с себя дорожную пыль и пот.
Оказалось, ехали в кланы не только невесты, но и женихи. Все они остановились в этой гостинице, а дальше должны были разъехаться по кланам. Кстати среди женихов я заметила мальчишек лет по пятнадцать. Не понятно, зачем горцам малолетние женихи? Или их везут для того, чтобы заключить помолвку? Жаль, я не расспросила у отца подробнее про караван невест.
Возвратившись в номер, я вдруг услышала несколько гулких ударов. Что происходит? Звук похож на тот, которым у нас в деревне староста созывал народ на собрание. Жена старосты выносила большой таз, а Донд бил по нему дубиной. Когда я оделась и выбежала из комнаты, гостиница опустела, но на площади перед храмом собрался народ.
Сначала я не поняла, что тут за столпотворение, но, протолкавшись вперед, заметила Ллойда, рядом с которым стоял до синевы бледный, длинноволосый брюнет с большим кривым носом и черными кустистыми бровями. Запястья незнакомца охватывали кандалы.
– Сегодня состоится суд над Фанасом Гертом, военнообязанным магом второго особого полка, – раздался над площадью усиленный магией голос Ллойда.
Суд. Но ведь это не значит, что приговор будет слишком суров, и ему придется…
– Скажи, тебя действительно зовут Фанас Герт? – явно следуя протоколу, спросил хранитель.
– Да, это я.
Голос подсудимого звучал громко и внятно.
– Ты военнообязанный маг второго особого полка?
– Да.
– Вчера вечером ты под действием дурманящей пыльцы напал на двух мужчин, одного ранил ножом в живот, второму обжег руку. Так ли все было?
– Так, – подтвердил брюнет, опустив голову, черные пряди длинных волос закрыли его лицо, но и без этого было видно, что маг стыдится своих поступков.
– После этого ты вломился в дом к добропорядочной вдове, ударил женщину, а затем едва не изнасиловал её дочь.
– Да, но вреда причинить не успел, только платье порвал.
– Верно. Трое твоих сослуживцев помешали тебе закончить начатое. Что ты можешь сказать в своё оправдание?
– Я был под действием наркотика и не ведал, что творил.
– Фанас, тебе уже выносили предупреждение. Дважды. Ты знаешь, что будет.
– Ллойд, но ведь я не испортил девку! – Внезапно разъярился маг. – Никого не убил. Эти двое поправятся в течение недели. Так лекарь сказал.
– Ты знаешь закон, – голос хранителя звучал ровно и неотвратимо.
– Ни у кого из тех, кого я обидел, нет ко мне претензий, – хрипло проговорил Фанас.
Он нервно косился на толпу, будто надеясь, что кто-то его поддержит.
– Конечно, ты же всем заплатил. Закон превыше денег и связей. Ты забыл об этом.
На ладони Ллойда вспыхнул голубой, искрящийся шар.
– Фанас Герт, военнообязанный второго особого полка приговаривается к высшей мере наказания за многократные нарушения устава. Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение немедленно.
– Ллойд, нет! Мы же с тобой вместе… – забормотал подсудимый.
Я в ужасе закрыла глаза. Бормотание прервал предсмертный вопль Фанаса. Да, конечно, маг совершил дурное, но ведь он чувствовал вину и переживал из-за этого! Зачем убивать?! Это так жестоко.
«Ллойд, мы же с тобой вместе…» – вспомнились последние слова смертника. Творец! Так они с этим брюнетом были знакомы! Глаза распахнулись, когда я это осознала. На меня смотрел Ллойд. Он тяжело дышал, между бровями залегла складка, губы плотно сжаты, а глаза, словно глубокий зелено-синий омут. Я боялась вдохнуть, столько было в этом взгляде: решительность, отчаяние, ожидание, надежда, боль. Мне казалось, я физически чувствовала эту боль.
Но Ллойд отвел взгляд, и все прекратилось. Стараясь не смотреть на тело несчастного мага, я вернулась в свою комнату, не раздеваясь, упала на кровать и мгновенно провалилась в сон.
Неудивительно, что на следующее утро я проснулась рано. Быстро привела себя в порядок и спустилась вниз. Сердобольная служанка налила мне молока и дала ватрушку. Завтракала я с аппетитом, ведь ужин вчера пропустила.
Оказалось, я не единственная проснулась в такую рань. В пустой зал спустилась леди Бриэлла и села рядом со мной. Я удивленно посмотрела на шатенку. Что ей надо?
– А ты молодец, – неожиданно начала она. – Не печалишься из-за того, что пришлось ехать к горцам. За один день очаровала этого их хранителя и его брата. Только учти, что даже если ты кого-то из них скомпрометируешь, он на тебе не женится.
– Почему?
Не то чтобы я желала кого-то из сыновей главы скомпрометировать, но неплохо было бы узнать.
– Они считают, что это не обязывает мужчину жениться. У них вообще ничего нельзя сделать, чтобы заставить жениться, – огорченно вздохнула маркиза. – Даже отец сыну не может приказать.
Да уж, какая горькая печаль!
– Наверное, это неплохо. По крайней мере, ты будешь знать, что мужчина женился по любви, – высказалась я.
– По любви? – с сарказмом переспросила Бриэлла. – Не умеют мужчины любить! Они могут испытывать страсть. И все. Это только такие блаженные, как ты, в любовь верят. Хотя этого и следовало ожидать. Я слышала, как ты называешь часть контрибуции, которую прислал твой блудливый отец, приданым. Дурацкая шутка. Оттого, что ты мнишь себя невестой и называешь дань приданым, ничего не изменится. Нужно быть честной хотя бы с собой. Все мы – заложники. Выплачивают наши родственники свою часть контрибуции, значит, мы живем, а если нет – нас так же убьют, как того горбоносого мага.
Мне повезло, что в это время к столику подошла разносчица, и Бриэлла смотрела на поднос и не видела моего вытянувшегося лица.
– Или думаешь, что этот хранитель, если ты с ними покувыркаешься, станет посговорчивей? – Маркиза кинула в мою сторону насмешливый взгляд, но я опустила голову и сделала вид, что поправляю платье. – Уверяю тебя, так не будет! Этот тип, которого Ллойд вчера на площади поджарил, раньше учился с ним вместе. Вчера на ужине об этом рассказывали.
Она говорила что-то еще про горцев и их дурные обычаи, но у меня в голове пульсировала только одна мысль «Заложница! Я – заложница!». Конечно, я знала о том, что наше королевство обязано выплатить контрибуцию. Знала, что эту огромную сумму распределили между герцогствами, знала, что её предстоит отдавать десять лет, но не связала свое «приданое» и эту дань.
