Может быть, не надо было в таком тоне разговаривать с бабушкой, но сдержаться оказалось сложно.
– Ты изменилась…– внимательно оглядев меня, сказала она.
– Да. Нам сложно понять горцев, но к простым людям они относятся хорошо. Стараются стать в новых землях не захватчиками, а рачительными хозяевами. Ты сама видела, я в этом уверена. И для соблюдения законов нужны хранители. Они обязаны быть беспристрастными.
– Сложно это…
– Сложно. И опасно. Но относятся к этой профессии в Тасаре совсем иначе, чем у нас. Герт – глава клана – не боится Ллойда, наоборот, гордится собственным сыном. И вся его семья тоже.
– Ну, может, господин Алан действительно так думает. Зато обо всем остальном правду сказал.
Я открыла было рот, чтобы рассказать бабушке о том, что действительно задумал отец, но передумала. Говорить всю правду нельзя: кое-какая информация слишком важна, чтобы доверять её кому-либо. Даже бабушке. Кроме того, я как помощница хранителя не имею права разглашать некоторые сведения. Однако и оставлять так, как есть, не хотелось.
– Нет, ба. Он сказал тебе неправду. Отец обманул меня. Никакой свадьбы не планировалось. Согласно мирному соглашению, которое подписали наши страны, все аристократы, которые поставляли своих воинов для войны, должны выплатить контрибуцию. Если не выплатят, их детей должны казнить… – начала я.
Не вдаваясь в подробности, рассказала о своих приключениях: о поведении герцогини и Люсинды, о подслушанном разговоре, о словах маркизы, о моем побеге и быстрой свадьбе. Не упомянула только магический договор, что заключила с отцом.
– Так Ллойд тебя замуж взял, чтобы уберечь от наказания за побег? – положив руку на грудь, спросила бабушка.
Чай был забыт, настолько её увлек мой рассказ.
– Ну, можно и так сказать.
– Да… сложно все это принять. Оказывается, обманул меня господин Алан, – подвела итог бабушка. – Может, он не знал о том, что задумал герцог?
– Знал. Он сопровождал нас с отцом. Сам называл контрибуцию приданым. И усмехался при этом. – Я грустно вздохнула.
Господин Алан пользовался всеобщим доверием. И понимать, что он тоже участвовал в этом дурно пахнущем деле, но при этом честно смотрел мне в глаза, было нелегко.
– Он свою вину чувствовал, Стана, – помолчав, заявила бабушка. – Думаю, поэтому был таким хмурым, когда мне рассказывал о тебе. А когда я к нему привязалась, про Ллойда солгал.
– Не знаю, ба. Может и он действительно считает хранителей всеобщим злом. И опасается моего мужа.
Какое-то время мы сидели в тишине. На кухне было тепло и просторно, ярко горел светильник над столом, пахло деревом и немного пахучим мыльным раствором, котором мы недавно перемыли привезенные миски и чашки.
– Хорошо тут… – в тон моим мыслям произнесла бабушка. – Но уже поздно. Пойду-ка я спать, и ты иди. Посуду завтра помоем.
Спорить не стала, но, поднявшись в нашу с Ллойдом комнату, решила заняться медитаций… и сама не заметила, как заснула.
Часть I I. Глава 10. Амулет Ллойда
«М-да, медитировать перед сном, особенно если очень устала, – плохая идея» – резюмировала я на следующее утро, морщась и потирая поясницу. Ночью я проснулась и переползла в кровать под одеяло, но, видно, на сквозняке меня немного продуло.
Первым делом я написала Ллойду письмо, где в подробностях поведала то, что рассказала мне бабушка вчерашним вечером. Не удержалась и дописала несколько слов о том, как я скучаю и жду его домой. Послание положила в переносящую шкатулку. У мужа есть точно такой же артефакт. Как только позволит время, он его проверит.
Конечно, надежнее было сообщить по переговорнику, однако для того, чтобы им пользоваться, необходим магический резерв. У меня же – только не пробудившийся дар, поэтому все амулеты или артефакты, которые тянут ману, пока противопоказаны.
Пролетела неделя с того момента, как уехал Ллойд. Нэйт приходил к нам почти каждый день. Он подружился с Иржи и заслужил доверие и уважение бабушки. Кроме занятий со мной, хранитель помогал советом. Он знал, к кому обратиться, чтобы купить ткань на шторы, мебель, чистящие средства и многое другое. Нэйт помог Иржи подготовиться к школе, подарил ему кожаный ранец и самопишущую ручку.
Мы перешили мой брючный костюм в форму для школы. Я все равно его не носила, хотя Ллойд, покупая его, кажется, в тайне надеялся полюбоваться на меня в штанах. Может быть, потом куплю что-то подобное и надену только для мужа. Шапку и шарф бабушка связала из темно-красной купленной пряжи. Ей пришлось работать весь день и половину ночи, но результат того стоил.
А вот пальто, сменную обувь, тетради и альбом пришлось покупать. Конечно, обошлось недешево, но выглядел брат великолепно.
– Дорого все это! Но что делать? Если уж идешь в городскую школу, нельзя выглядеть деревенским увальнем, – заявила бабушка, провожая Иржи на занятия.
Брат чувствовал себя польщенным и старался учиться изо всех сил: тщательно и аккуратно выводил слова и цифры в тетради, делая несложные домашние задания, избавлялся от деревенского говора и просторечий.
Много времени занимали хлопоты по обустройству нового дома. Нужно было докупить мебель, ткань на шторы, моющие средства, кое-где поменять трубы, побелить потолки – в общем, каждый день я вставала еще до рассвета, а вечером падала без сил.
Мои занятия с хранителем и тренировки по пробуждению магии не прекращались. Наоборот, теперь все свободное время я старалась посвятить медитации, пытаясь «расшевелить» спящее «зернышко». Безумно хотелось поговорить с Ллойдом по переговорнику, услышать его голос, узнать, что у него все в порядке, но пока не пробудилась собственная магия, артефакт оставался бесполезным.
Даже Нэйт заметил, что моя аура стала более плотной, что было характерно для людей, у которых вот-вот проявится дар. Конечно, никаких гарантий он не давал, ведь критический возраст приближался с каждым днем. Весной мне должно исполниться двадцать три года, и нет ни одного свидетельства того, что магия может проснуться позже этого срока.
Кстати, Нэйту я тоже рассказала о том, как в Велии подают информацию о мирном соглашении. Оказалось, что он уже знал об этих настроениях на моей родине и не особенно удивился. А вот история со стражником на границе его очень заинтересовала.
Я боялась, что хранитель станет относиться к нам хуже, если узнает о том, что мой дед вел дела с таким человеком, как Шнырь. Однако поведение Нэйта не изменилось.
– Стана, прости, конечно, но в Велии не закон, а пародия на него. Почти все чиновники, у которых есть хоть какая-то власть, коррумпированы или связаны с организованной преступностью и выполняют не волю короля, а приказы теневых хозяев города, – ответил мне хранитель, когда я поинтересовалась его мнением на этот счет. – Разобравшись с множеством преступлений на Новых землях, я вообще удивлен, что здесь остались честные и неподкупные люди. Любой человек, который живет в Велии, в любом случае будет связан с каким-нибудь продажным чинушей или нечистым на руку дельцом. А уж купцам и вовсе деваться некуда: не дашь денег – разрешения на торговлю не получишь. Хотя мы всё рассчитали, иногда я думаю, что не надо было захватывать эти территории: слишком много проблем.
