— Простите, что зевнула прямо вам в лицо. Вы, наверно, решили, что я ужасно невоспитанная. Я просто немного устала. Мы вчера поздно приехали, — ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать грохот электронной музыку.
Миндалевидные глаза молодого человека расширились, и он восторженно стукнул себя по колену. В другой руке он держал полусъеденное тако.
— Вы живете в Лондоне?
Дело, конечно, было в ее акценте.
— Нет-нет, в Нью-Йорке. Уже двадцать лет. Я теперь амеробританка. Бритоамериканка, — она часто прибегала к этой шуточке, потому что люди смеялись, услышав ее, но это всегда был вежливый смех.
Он кивнул недоверчиво, будто не мог постичь, как можно было переехать куда-то двадцать лет назад, и лишь слегка разочарован тем, что Имоджин больше не живет в Англии. Кто ж не любит настоящее лондонское произношение?
— Я похлопал вас по плечу, потому что увидел, как вы зеваете. У меня есть решение проблемы вашего недосыпа, — сказал парень. — Вы готовы его узнать?
Имоджин энергично кивнула, подавив еще один зевок — готова, мол. Ей очень нравилось встречать в разных уголках мира людей такого типа. Она знакомилась с ними почти в каждой поездке и коллекционировала их. А потом они десятилетиями фигурировали в ее записных книжках и в списках приглашенных на ужин.
— Я живу по формуле «восемь плюс восемь плюс восемь». Я разбил день на восьмичасовые блоки, — объясняя, молодой человек покрутил головой влево-вправо. — Вернее, на семичасовые блоки плюс еще три часа в гибком режиме. Обычно я просыпаюсь в одиннадцать утра. Иду в офис и семь часов подряд провожу рабочие встречи. Потом я трачу один час на дорогу, а второй использую для общения или ужина с друзьями. Потом разбираюсь с почтой и решаю деловые вопросы еще семь часов. В три ночи я иду спать, а потом все начинается сначала. По выходным у меня такой же график, только по вечерам я не пишу электронных писем, а иду по клубам. Это весьма эффективно, — лишь закончив объяснения, он вспомнил о принятых в обществе правилах. — Меня зовут Рашид, я основал «БЛАСТ!». Попозже будет наша презентация, — его взгляд скользнул по гладкому хвостику Имоджин, по ее простым, но дорогим туфлям и чересчур прямой спине. Он почти незаметно кивнул в знак одобрения.
Имоджин должна была признать, что приверженность такому графику произвела на нее впечатление. Весьма примечательное свойство для парня, которому вряд ли больше двадцати. Название «БЛАСТ!» он произнес так, будто она должна прекрасно понимать, о чем речь. Так говорят о работе в Sony или в Bank of America.
— Я попробую, — она чарующе улыбнулась и добавила — Отлично звучит — «БЛАСТ!», — что за «БЛАСТ!» такой, черт его дери?! Он может оказаться чем угодно — приложением, сайтом, компанией, поролоновой подушечкой, которая ночью согревает вашу шею в соответствии с колебаниями температуры тела, а потом записывает ваши сны.
— А вы знаете, что такое «БЛАСТ!»?
Она могла убедительно соврать, но решила, что в этом нет смысла.
— Не имею ни малейшего представления!
Рашид потер руки.
— Мы превращаем мечты в цифровую реальность. Я могу с нуля создать приложение, сайт или даже целую компанию. Мы — консультанты. Мне нравится думать о нас, как о Маккинзи
[49] технологий… Строго говоря, в последние пару лет мы сманили у Маккинзи кучу братишек, — он продолжил: — Вы идете сегодня на «Самое улетное пати»?
— Что за пати? — спросила Имоджин, польщенная, что ее пригласили на вечеринку.
— «Самое улетное пати».
— Ясно, а это КТО?
Рашид засмеялся ее неосведомленности и свежей версии бородатой шуточки «Кто на первой базе?».
[50]
— Главная вечеринка «ТЕХНОРУШЬ!». Сегодня вечером. И она на самом деле называется «Самое улетное пати», — Ева в подобной ситуации заставила бы Имоджин почувствовать себя дурочкой, но Рашид, кажется, находил ее незнание реалий этой конференции совершенно очаровательным.
— Не знаю, приглашена ли я.
— Вы сможете пройти туда по бейджику конференции.
— Тогда я обязательно постараюсь сходить. Как можно приехать сюда и не сходить на «Самое улетное пати»?
— Разве не забавно произносить такое название? — улыбнулся Рашид, сверкнув двумя рядами белых зубов, о которых явно заботился дорогой дантист.
Пусть это глупо, но Имоджин пришлось признать, что звучало это действительно забавно.
Она собралась было задать следующий вопрос, но рядом возникла Ева, которая определенно подслушивала.
— Заводишь знакомства, Им? Очень мило, — она тряхнула волосами, бюст ее качнулся. — Я совсем не спала, — похвасталась она Рашиду, будто пренебрежение отдыхом придает ей какой-то вес.
Имоджин протянула Рашиду визитку и проговорила:
— Позвоните мне, — слишком поздно сообразив, что следовало сказать «напишите мне на мыло» или даже «твитните мне», хоть она и не была уверена, уместен ли в данном случае последний вариант и вообще говорят ли так.
Естественно, Ева не могла промолчать.
— У тебя визитки? Прелестно! Я даже не знала, что ими до сих пор пользуются, — она выхватила визитку из руки Рашида и принялась демонстративно рассматривать ее, будто это какой-то артефакт, а потом уронила на пол.
Презентация Имоджин и Евы оказалась частью «Битвы стартапов». Юридически они входили в состав большой корпорации, медиаимперии Роберта Маннеринга, но сам Маннеринг отделился от нескольких менее прибыльных активов (в основном журналов), чтобы укрепить позиции более прибыльных (в основном потокового видео в Китае), поэтому «Глянцу» было разрешено зарабатывать и действовать так, как будто они на самом деле стартап.
В «Битве стартапов» участвовали тридцать компаний, выбранных из сотен кандидатов. После презентаций и нескольких раундов вопросов судьи — венчурные инвесторы, опытные предприниматели и представители прессы, которая освещает технологии, — наградят победителя чеком на пятьдесят тысяч долларов и неким Рушь-кубком — трофеем, сделанным из расплавленных дискет.
Когда Ева объяснила этот аспект Имоджин, та не могла удержаться от вопроса, что именно случилось с дискетами. Она не могла припомнить, когда в последний раз видела их, но все еще не понимала, что пришло им на смену и когда. Дискеты худо-бедно умещались у нее в голове. Их можно было потрогать и понюхать, в точности как страницы журнала. Интернет и крошечные компьютеры, на которых все работали теперь, имели для нее меньше смысла. Новый Glossy.com пощупать, будь он хоть приложением, хоть онлайн журналом, хоть еще чем, никак не удавалось. Даже мысленно.
