Имоджин не успела закончить очередную фразу, как Ева ткнула локтем одну из блогерш, чтобы отодвинуть ту в сторону.
— У тебя телефон сломался? — рявкнула она на Имоджин.
— Я ничего об этом не знаю, дорогая, — Имоджин посмотрела на свой айфон впервые за последние семь минут. Там оказалось семь эсэмэсок от Евы:
«Ты идешь за кулисы?»
«Я иду за кулисы».
«Мы встретимся за кулисами?»
«Ты уже за кулисами?»
«Черт подери, где ты?»
«Как мне попасть за кулисы?»
Такое впечатление, что Ева думала, будто ее эсэмэски поступают непосредственно в мозг Имоджин. Ладно, до поры до времени это лучше проигнорировать.
— Ева, не знаю, имела ли ты уже удовольствие быть представленной моей дорогой подруге Сенби, но если нет, то я очень рада вас познакомить, — слово «подруга» не было натяжкой. Сенби и ее возлюбленная усыновили первого ребенка как раз, когда родился Джонни, и они вместе ходили в бассейн для грудничков.
— Сенби, я так счастлива наконец-то с вами познакомиться! — тут же заверещала Ева. — Вы такая замечательная!
Сенби более чем холодно посмотрела на Еву.
— Мне знаком ваш голос.
— Ева раньше отвечала на мои звонки, — пояснила Имоджин, нежно улыбаясь Еве.
— Сейчас я — шеф-редактор сайта Glossy-точка-ком, — попыталась реабилитировать себя Ева. — Это потрясающе! Мы будем счастливы сотрудничать с вами на новой платформе «Глянца». Это мультимедийное приложе…
Сенби оборвала ее:
— Имоджин мне рассказывала. Если она за главную, то я участвую, — и модельер трижды расцеловала Имоджин в щеки. — Я должна выйти на поклон к галерке.
Имоджин заметила Орли, осторожно пробирающуюся к ней, и этот голубой шлем волос девчонки колебался при ходьбе вверх-вниз.
— Мне понравился хэштег #видсгалерки. Гениальная идея. Я вас перепостила и кинула линк на FashGrrrl. Это именно то, что я чувствовала на своем первом показе мод. Вы реально это передали, — Орли неожиданно отошла, влившись в рой других блогеров, а Имоджин забеспокоилась: вдруг их очки окажутся слишком близко друг к другу, произойдет короткое замыкание, и все закулисье охватит пламя, как в сцене выпускного в «Кэрри»?
Весь остаток дня Имоджин, независимо от того, что значилось у нее в билете (вариантов было только два — стоячий VIP-сектор и первый ряд), прошел в стоячке. Эддисон беспрерывно ей подмигивал. Имоджин заметила, как Орли, нацелясь на нее, жмет на дужки своих очков, транслируя видео в «Инстаграм» в режиме реального времени. Ева куксилась в первом ряду. Бриджет прислала эсэмэску:
«Ты ушлая и сексуальная сучка».
Имоджин ответила:
«Сегодня да. А завтра посмотрим».
Собравшись уходить после финального показа, Имоджин вновь обнаружила себя в обществе Цао Эддисона.
— Имоджин, у меня к тебе вопрос. Тут мне один друг кое-что нашептал на ушко, и я пытаюсь уместить это у себя в голове для завтрашней статьи. Что ты знаешь о Еве Мортон и Эндрю Максвелле?
Это имя, произнесенное вслух, покоробило ее. До прошлого года Имоджин искренне думала, что Эндрю Максвелл исчез с лица земли, и она с удовольствием позволяла себе в это верить. Эндрю был, пожалуй, худшим из мужчин, с которыми она когда-либо встречалась. Ах, если бы в свои двадцать с небольшим она умела вычислять самовлюбленных нарциссов так же хорошо, как сейчас, когда ей за сорок! Увы, тогда он просто заворожил ее своей уверенностью, шармом и манерой назначать свидания лишь самым блестящим девушкам Манхэттена. Выпускник престижной школы, представитель золотой молодежи, он так часто носил розовые рубашки, что Массимо и Бриджет стали звать его между собой не иначе как Розовая Рубашка. Эндрю — всегда Эндрю, ни в коем случае не Энди — с его мягкими светлыми волосами и вечной суточной щетиной напоминал молодого Роберта Редфорда.
[81] Его родители были нуворишами, разбогатевшими в восьмидесятые на ипотечных инвестициях, и их пентхаус на Мэдисон-авеню был под завязку набит дорогими, но безвкусными художественными поделками. Деньги родителей означали, что Эндрю незачем утруждать себя чем бы то ни было, поэтому он и не утруждал, заполняя жизнь избыточным количеством кокаина и в течение двух лет обществом Имоджин. Ради обладания привлекательными мужчинами молодые девушки часто мирятся с совершенно отвратительными вещами, и Имоджин в те дни не являлась исключением из общего правила. За широкой улыбкой и шальной харизмой Эндрю скрывалась полная неопределенность того, каким мужчиной хочет стать этот мальчик, когда наконец-то вырастет.
Тогда Имоджин только что сняла студию на Четвертой улице и переехала туда. Третий этаж в доме без лифта, места едва хватает, чтобы поставить кровать, зато огромные двустворчатые окна от пола до потолка выходят на усаженную деревьями Вест-Виллидж стрит.
Когда он еще только ухаживал, после полночной встречи в дорогом ресторане Эндрю прислал ей десять букетов за день. Два из них были доставлены на частном самолете его родителей и пролетели полмира. Он не мог вынести существования вдали от нее, и вскоре она разрешила ему переехать в ее крошечную квартирку. Всего за несколько месяцев совместной жизни Эндрю разжирел. Он стал просто гротескно толстым. Целыми днями ему нечем было себя занять, и поэтому в отсутствие Имоджин, которая каждый день ходила на работу (она была тогда младшим редактором), он спал с похмелья да заказывал еду на вынос в сомнительной китайской забегаловке по соседству, где вокруг кассового аппарата вечно паслись бродячие коты. Иногда Имоджин приходила домой среди дня после особенно изматывающей утренней фотосессии и обнаруживала его в студии этажом ниже за просмотром сериальчиков в обществе обитавшей там старой армянки.
— Между прочим, тебе следовало бы уже познакомиться с соседями, — выговаривал он Имоджин, когда она практически на себе волокла его тушу по лестнице, — но ты такой сноб!
Однажды Имоджин пришел счет на тысячу триста долларов за услугу «секс по телефону». Родители Эндрю были миллионерами, и вот, пожалуйста, — она живет в крошечной квартирке, которую едва может себе позволить, а он наговаривает по телефону на сумму, более чем в два раза превышающую квартплату. Он явился глубокой ночью с синяками под каждым глазом и все отрицал. Потом он на двадцать минут засел в туалете, прикончил там лежавший у него в кармане пакетик кокаина и во всем признался. Его мать, увешенная драгоценностями и благоухающая бурбоном пополам с отчаянием, забрала сынулю с утра, чтобы определить в пафосный реабилитационный центр для наркоманов посреди пустыни Невада. Спустя три месяца Имоджин встретила Алекса. Однажды ранним воскресным утром она открыла дверь, одетая в одну из старых, пошитых на заказ и застегивающихся на кнопочки розовых рубашек Эндрю, шортики и украденные в гостинице белые тапочки. Тогда она все еще зализывала свои боевые раны от несложившихся отношений и вдобавок мучилась с похмелья, вызванного избытком коктейля «Французский 75». Сколько же сейчас времени, подумала она, сперва имея в виду нью-йоркское время, а потом переключившись на невадское, ну или куда там еще упекли Эндрю.
