Молли Уотсон давно познакомила Имоджин и Люсию, и с тех пор они были на дружеской ноге. Да и вообще жизнь то и дело сводила их на разных мероприятиях. Внучка Люсии училась в одной школе с Джонни.
Женщины рассматривали фотографии, когда в дверях показалась Ева в ярко-желтом запашном платье от «ЛвА». Никто другой не надел бы на встречу с модельером платье этого модельера. Прежде чем усесться, Ева щелкнула пальцами перед носом проходившего мимо официанта.
— Можете принести мне лимон? Хочу добавлять в воду.
Тут запищал телефон Люсии. Извинившись взглядом, она взяла трубку.
— Простите, я отвечу. Мы собираемся начать серьезную кампанию в Японии, а там все вот-вот разойдутся по домам, — Люсия отошла от стола.
Имоджин кивнула.
— Это невежливо, — рявкнула Ева. Официант поставил на стол кофейник и блюдечко с нарезанным лаймом.
Имоджин смотрела, как Ева размешивает в своем кофе низкокалорийный сахар.
— Все мы принимаем за едой звонки, такая уж у нас жизнь. Кому, как не тебе, это знать.
Ева с презрением воззрилась на блюдечко:
— Я просила лимон. Этот придурок считает, что лимоны и лаймы — одно и то же?
Имоджин поежилась, а Люсия тем временем вернулась к столу.
— О’кей, дамы, я вся внимание.
Первым делом Ева толкнула через стол полоску черной резины. Это был браслет «Годный, Гордый, Грандиозный GLOSSY.com!»
— Итак, Люсия, это для вас. Такие носят все девочки в офисе «Глянца».
Женщина взяла браслет и обернула вокруг руки, в замешательстве щурясь на него.
Затем Ева огласила список своих добродетелей. Она доложила о том, что начала работать с Имоджин (слово «помощница» при этом не прозвучало), что выучилась в Гарварде на магистра делового администрирования, оказавшись в числе лучших выпускников. Потом она принялась с жаром излагать свои планы.
— Позволив нам торговать вашим товаром, вы получите розничные продажи, органично интегрированные в контент журнала. Каждый день нас видит миллион пар глаз, и большинство из них принадлежат молодым женщинам с высокими заработками.
Деловой напор Евы был по-своему великолепен. «Да, ей никак не откажешь в уме и живости речи. Но все остальное…» — пронеслось в голове у Имоджин.
Люсия сделала знак официанту и заказала йогурт с фруктами и небольшим количеством мюсли.
— Там очень много сахара, — шепнула она соседкам по столу. — Все считают, что мюсли — здоровая еда, но мой диетолог говорит, что именно мюсли меня доконают.
Имоджин заказала то же самое, а Ева попросила еще один кофе. Она всю прошлую неделю сидела на беспищевой диете.
— Мы уже продаем товары на миллионы долларов, — продолжила она.
— Ваш сайт произвел на меня впечатление, — Люсия вступила в разговор. — Серьезно. Я уделила ему некоторое время на выходных. Но я не знаю, подходит ли он, чтобы продавать бренд «ЛвА». Я пока не вижу реальных преимуществ, которые он мог бы нам дать. Я против того, чтобы наш бренд растворился среди других.
Ева без всякого предупреждения с важным видом подалась вперед и протянула руку через стол. Прежде чем Имоджин поняла, что произошло, пятерня девушки с ярко-красными ногтями закрыла рот Люсии.
— Тише, — сказала она, прижимая руку к губам иконы моды. Имоджин в ужасе отшатнулась, оказавшийся поблизости официант уронил кофейное блюдечко. Ева только что на людях цыкнула на Люсию ван Арпельс. — Люсия, — Ева не смогла скрыть звучавшую в голосе снисходительность, — у меня магистерская степень гарвардской бизнес-школы. Вы должны мне довериться. Я лучше вас знаю, что хорошо для вашего бренда.
Глаза Люсии зажглись гневом, но она давно жила на свете и умела держать себя в руках. Быстрым движением убрала пальцы Евы от своего рта.
— Спасибо, что просветили меня, Ева, — она потянулась назад и взяла накидку. — К сожалению, мне пора на другую встречу. Мы скоро поговорим, — и Люсия четкой, уверенной походкой направилась к выходу.
Чтобы избежать разговоров о том, что произошло, Имоджин сделала официанту знак принести счет.
— Думаю, она в деле, — сказала Ева, когда Люсия отошла достаточно далеко, чтобы не слышать. Телефон Имоджин зажужжал, оповещая об эсэмэске.
«Избавьте меня от этой маленькой паршивки. Я никогда не стану вести с ней дела. Не знаю, кто ее воспитывал, но с ней явно что-то не то».
— Ева, я не думаю, что все так просто. Ты только что совершила возмутительно невежливый поступок. Ты же понимаешь это, да?
— Я только что убедила Люсию ван Арпельс продавать у нас свои платья, вот что я сделала, — Ева не выказывала никаких признаков раскаяния.
Имоджин на секунду задумалась, не показать ли Еве эсэмэску, но отказалась от этой идеи. Если уж выбирать между Люсией и Евой, она скорее остановится на первой.
— Ева, я думаю, ты только что совершила огромную ошибку.
— Да что ты вообще об этом знаешь, Имоджин? Ты нашего сайта в глаза не видела, — Ева поднялась, оставляя ее за столом в одиночестве. — Увидимся в офисе.
— У меня еще одна встреча, — сказала Имоджин. — Я приеду после обеда.
Ева пожала плечами:
— Как знаешь.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Смотровой стол в кабинете врача оказался на удивление мягким и наводил на мысли о спа. Имоджин с удовольствием расслабилась бы на нем, если бы не напяленный на нее бумажный балахон, который кое-как завязывался спереди и грозил распахнуться от любого чиха.
Чтобы отвлечься, Имоджин залезла в «Инстаграм» и почувствовала легкую эйфорию от того количества лайков, которыми отметили ее фотографии за вчерашний день. Она лайкнула фотографию Бриджет, которая стояла посреди Седьмой авеню в потоке машин. Одному Богу известно, как она умудрилась сделать такой снимок. Она лайкнула фотографию Эшли с тегом #ТакаяЯсУтра — глаза девушки без подводки и туши были голубее обычного, пол-лица скрывалось за светлыми волосами. Она лайкнула фото Ральфа, миниатюрного йорка, любимца Массимо. Она лайкнула изображение женщины с затейливыми коктейльными кольцами и ярко-красными ногтями, которая держала в руках клатч от Céline того же цвета. Проверив, чье это фото, она прочла: «Эйрин2006». Имя было незнакомым, но она мало кого знала в «Инстаграме», просто попросила Тилли подобрать для нее интересные аккаунты.
Имоджин как раз собиралась посмотреть остальные фотографии Эйрин2006, когда в комнату тихо вошла доктор Клаудия Фонг — женщина неброской внешности в небольших очках и с совершенно прямыми длинными черными волосами ниже пояса. Она шаркала при ходьбе и говорила тихо. Она была мягкой и доброй и, по версии прошлогоднего журнала «Лучшие врачи Нью-Йорка», считалась лучшим онкологом Манхэттена.
