В две тысячи четырнадцатом году Ева стала посещать занятия МакМюррея и очень быстро стала его самой преданной студенткой, а потом, на какое-то время, компаньонкой. Возможно, именно их мимолетное, но, безусловно, наполненное играми и продуктивное совместное времяпрепровождение вдохновило Еву устроить для всего офиса вылазку в «Духовный велоцикл» на тренировку. Все школьные мамаши восхваляли «Духовный велоцикл», этот нью-эйджевский способ кардионагрузки, который предположительно должен был обеспечить единение души и тела. Имоджин думала, что это какая-то чушь собачья. Она с двадцати лет и почти до сорока занималась бегом, а сейчас по большей части лишь правильно питалась и занималась пилатесом с тренером. В начале двухтысячных она пропустила диету Аткинса, по которой тогда все с ума сходили, и сейчас ее также миновало всеобщее увлечение вращением педалей.
Тем не менее возможность уйти пораньше из офиса порадовала. Студия «Духовный велоцикл» находилась недалеко от ее дома, поэтому Имоджин планировала вернуться домой сразу после тренировки. У нее поднялось настроение, когда она вошла в темную студию с ярко-желтыми велосипедами и воодушевляющими надписями на стенах.
В студию ворвалась Ева, этакое воплощение «Духовного велоцикла» в желтых штанах и топике, с собранными в высокий хвостик волосами.
— Ура, «Велоцикл»! Люблю сюда ходить. Тут мы взбадриваем дух.
Она стукнулась пятерней с инструкторшей, а остальные девушки из офиса тем временем вскарабкались на велосипеды. На входе Имоджин надела забавные туфли с металлическими зажимами на подошве и процокала в них до велосипеда, но, забравшись на него, поняла, что не имеет ни малейшего понятия, как же прицепить чертову обувку к педалям. Она попыталась посильнее прижать к ним ногу в надежде, что это произойдет само собой, но нет, ее обувь по-прежнему продолжала цокать, в то время как со стороны соседних велосипедов доносилось ритмичное пощелкивание. Имоджин разволновалась, что все делает неправильно, и каждый раз, когда нога соскальзывала с педали без характерного щелчка, тревога лишь усугублялась.
Эшли расположилась по одну сторону от Имоджин в первом ряду, Ева — по другую. Эшли наклонилась к Имоджин и проворно направила ее ступню куда надо. Раздался щелчок.
Инструкторша прохаживалась туда-сюда по возвышению, освещенному только ароматизированными свечами с запахом грейпфрута.
— Хей, сестры в духе! — воскликнула она в гарнитуру, надетую поверх белых дредов.
Ева наклонилась к Имоджин и прошептала:
— Ее зовут Ангелина Старр. Она, типа, богиня вращения педалей.
«Ангелина Старр? Явно псевдоним, — подумала Имоджин. — С каких пор инструкторам понадобились сценические имена?» Ангелина была чересчур загорелой и с таким слоем косметики на лице, что лучше бы ей не потеть. Ее наряд составляли микроскопический желтый топик и крохотные черные эластичные шортики.
Ева и остальные девушки определенно относились к здешними завсегдатаям, потому что они закричали в унисон:
— Хей, Ангелина!
— У всех всё есть?
— Мне бы хотелось воды, — вежливо подняла руку Имоджин, и Ангелина презрительно ухмыльнулась:
— Ой, неужели? Может, я должна вам еще и обезжиренного молока принести? С низкокалорийным сахаром? Может, мне подойти и заплести вам косы?
Рот Имоджин открылся от удивления, а Ангелина вмиг переключилась на остальных присутствующих.
— Кто готов взбодрить свой ДУХ? — воскликнула она.
— Мы готовы, — слаженно, певуче прозвучало в ответ.
Скрытые динамики взорвались «Черным альбомом» Джея Зи, инструкторша взобралась на велотренажер и начала монолог:
— Мы тут ради нас самих. Мы тут ради друг друга. Во время занятий никто не разговаривает. Мы все вместе едем на велосипедах. Вы здесь ради себя и ради своих сестер по духу. Мы все едины. Прежде чем мы начнем крутить педали, вы должны написать имя своей сестры по духу. Той, что справа. Напишите ее имя и положите себе в туфлю.
Появились одетые в желтое сотрудницы студии и обнесли всех маленькими карандашиками и листочками бумаги. Ева нацарапала на нем свое имя и протянула его Имоджин.
— Вот, положи себе в туфлю, — скомандовала она лишенным эмоций голосом.
Кажется, более глупой просьбы Имоджин в жизни не слышала.
— Теперь имя вашей сестры по духу даст энергию всему вашему телу от ступней до самого сердца, — продолжала инструкторша. — Поехали. Первый ряд, вы воины духа. Вы должны показывать пример своим сестрам. Ни за что не сбавляйте темп, лучше получить от вас пощечину, чем это.
Что случилось с температурой воздуха? Имоджин вдруг бросило в жар, по шее потек пот. Определенно кто-то включил обогреватели посильнее, чтобы создалось впечатление, будто вы выкладываетесь больше, чем на самом деле. И туфли как-то вдруг расшатались. Наверно, они все-таки не до конца закреплены. Имоджин сбавила темп и завертела ступней, пытаясь найти правильное положение, но Ангелина Старр чуть дырку в ней глазами не просверлила.
— Первый ряд, держите ритм! — крикнула она, определенно обращаясь к Имоджин. — Левой. Правой. Левой. Правой.
Работая ногами в заданном темпе, Имоджин размышляла, какого хера мамочки в школе, где учатся ее дети, выкладывают по пятьдесят баксов за каждое такое занятие. Эти хореографически точные движения прикованных к бесконтрольно вращающимся педалям ног казались чем-то неестественным, вроде пытки. Люди платят большие деньги, чтобы над ними издевались?
Свет погас. Все погрузилось во тьму, остались только огоньки свечей вокруг инструкторши. От происходящего создавалось жутковатое ощущение какого-то сектантства.
— Правую руку на голову!
— Втянуть живот!
— Будешь зевать, в лицо ПЛЮНУ!
— Задницу подобрать! Подобрать задницу!
Естественно, Ева была профи. Ее высокий хвост качался влево-вправо, влево-вправо, а ноги накручивали и накручивали педали. Она еще и подпевала доносящемуся из колонок хип-хопу с энтузиазмом пацанки из Гитлерюгенд.
— Вы лучшие, потому что вы здесь! Вы успешны! Вы невероятны! Вы лучшие, потому что можете быть здесь и сейчас. Вы полны любви к себе. Жизнь — бардак! Мы тут, чтобы его разгрести! — возопила инструкторша, и Ева, вскинув кулаки в воздух, заорала:
— ВАУУУУУ!
Это был не просто фитнес. Это была психотерапия через потение. Приходишь ради кардионагрузки, остаешься ради афоризмов. Имоджин испытывала все больший дискомфорт. Ближе к концу занятия волосы взмокли от пота. Болело то, что не должно было болеть. Все это напомнило текст песни Леонарда Коэна «Башня песен». Имоджин почти забыла о листочке с именем Евы в ее туфле. Поневоле она вместе с остальными поднималась к последнему рывку, к финишной линии.
— Быстрее. Вы уже видите ее вдали. Вашу цель. Ради нее вы пришли сюда сегодня. Сейчас вы становитесь улучшенной версией самих себя. Прямо сейчас. Сию секунду.
