— Каким именно комьюнити вы занимаетесь, дорогая? — поинтересовалась Имоджин, разглядывая длинные шелковистые волосы Эшли, всматриваясь в ее голубые глаза с абсурдно длинными ресницами, которые могли оказаться и настоящими. Пухлые губки девушки были подкрашены темно-красной помадой, которая, вопреки логике, делала их обладательницу еще красивее. Она определенно выделялась в этой толпе удивительно похожих друг на друга барышень.
Эшли засмеялась и вскочила со своего места с энергией щенка лабрадора, ее волосы заструились шелковистой волной.
— Комьюнити в широком смысле. Я работаю с соцсетями. Twitter, Crackle, Facebook, Pinterest, ScreamR, YouTube, Bloglogue, Instagram, Snapchat и ChatSnap.
[8] На самом деле сейчас мы отдаем Tumblr
[9] на аутсортинг в digital-агентство,
[10] но я по-прежнему контактирую с ними.
Имоджин кивнула, надеясь таким образом показать, что она поняла больше половины слов.
В этот миг в помещение вошла Ева, балансируя с ноутбуком на одной руке и айпадом на другой. Она метнула в сторону Эшли уничтожающий взгляд и рявкнула:
— Девочки, мы не на собрании университетского женского клуба!
Имоджин не довелось поучиться в университете. Молли Уотсон взяла ее к себе, когда она, семнадцатилетняя, работала продавщицей, и с тех пор Имоджин трудилась, не покладая рук. А вот неприятные ассоциации, связанные с девушками из университетских клубов, у нее были. Они казались ей будущими участницами телешоу «Настоящие домохозяйки Нью-Йорка», эдакими красивыми задиристыми стервами.
Она оглядела собравшихся в зале девиц — большинству всего двадцать с небольшим. Где же ее персонал? Чувство стиля у этих девочек отсутствовало нацело, а манера следования моде имела две разновидности: каждая первая выглядела, как потаскушка, каждая вторая — как фитоняшка.
[11] Или слишком узкие платья, или спортивные штаны с толстовками.
Никто из присутствующих не следовал неписанным правилам индустрии моды. Конечно, профильные журналы пестрели яркими цветами и экстравагантными аксессуарами, плеядой моделей в продуманных до мелочей нарядах из тафты, экокожи и, конечно же, мехов всех цветов радуги. Но люди, создававшие моду, по большей части сами придерживались простого, строгого стиля. Своих отличить от чужаков, прокравшихся мимо охраны на Неделю моды, не составляло труда, поскольку на редакторах модных журналах обычно можно было увидеть нечто непринужденно сочетающееся между собой — этакий лук Céline,
[12] или, возможно, «Сен-Лоран», блузка с винтажным тренчем от «Гермес». Такая одежда поддерживала ощущение постоянства и невозмутимости в мировом хаосе. По этой причине Грейс Коддингтон
[13] по-прежнему каждый божий день надевала черное. Большинство топовых издателей и модельеров никогда даже не красили ногти. Имоджин не разу не видела ни пятнышка цвета на ногтях рук Анны Винтур.
[14] На ногах — да, может быть, но на руках — никогда.
Все в редакционном зале отбивали пальцами дробь на экранчиках айфонов и планшетов. Имоджин чувствовала себя голой и ущербной без собственного девайса, который остался лежать без дела на столе ее кабинета. Раньше она никогда не брала телефон на собрания. Это было неприлично.
Дробь по экранчикам замедлилась, но не прервалась окончательно, когда Ева хлопнула в ладоши:
— Давайте приступим! Как видите, сегодня у нас пополнение, — Ева улыбнулась Имоджин. — Некоторые из вас знакомы с Имоджин Тейт, нашим главным редактором, но многие ее еще не знают. Последние шесть месяцев она была на больничном.
«Больничный». Имоджин поморщилась, услышав это слово. Ей не хотелось, чтобы ее отсутствие объясняли именно так. Она была в отпуске! Такое объяснение устраивало ее куда больше.
