— Мы славно поработали тут, детка, — шепнул он ей на ухо. — Подумайте об отступном. Оставьте в прошлом Имоджин Тейт, принадлежавшую «Глянцу», и станьте новой Имоджин Тейт. Напишите роман, откройте пекарню. Начните второй акт. Это Нью-Йорк. Если не обновишься, отстанешь.
— Возможно, это самое верное, что вы сказали за всю свою жизнь, Картер.
— Плюс, — и он подмигнул с намеком, — я больше не буду вашим боссом.
Имоджин улыбнулась и потрепала его по плечу. Сердиться на старого охальника смысла не имело.
— Да, не будете.
Обе ассистентки, яростно печатавшие на своих макбуках, теперь с новой силой излучали почтительность. Имоджин улыбнулась им, сделав легкий прощальный жест, а сама направилась к дверям, рассыпаясь в обещаниях Уортингтону — они-де непременно соберутся с детьми и супругами, возможно, прямо будущим летом, и где-нибудь на побережье.
Спускаясь в офис на лифте, она обдумывала имеющиеся у нее варианты. Можно, например, позвонить Эйрин и сказать, что ей все известно. Что тут вообще можно сказать? «Как вы посмели пригласить меня в свой офис, кормить „макаронами“ и не сказать, что хотите заполучить мой журнал?»
В кармане завибрировал телефон. Имоджин, глубоко погруженная в размышления и поэтому слегка неуклюжая, полезла за ним. Эшли.
Еще от силы полдень, в начальной школе время ланча.
Добравшись до своего этажа, Имоджин едва дышала. Тут было, как всегда, тихо, только наманикюренные ноготки мягко постукивали по клавиатурам. Глаза Имоджин сканировали помещение. Высокий стол Евы пустовал.
Они сидели в ее кабинете. Ева с дочкой Имоджин.
На этот раз в рабочем кресле за столом устроилась Аннабель, она смеялась, а Ева взгромоздилась на столешницу, как на насест. Имоджин пригладила рукой хвостик на голове и провела указательными пальцами под глазами на случай, если вдруг тушь потекла.
— Аннабель Тейт Маретти, ради всего святого, что ты тут делаешь?
Это прозвучало так властно, что и Ева, и Аннабель в удивлении переключились на Имоджин.
— Мам, — подняла глаза обескураженная дочка, — я хотела с тобой повидаться.
В этом взгляде было что-то совершенно честное и невинное. Оборачиваясь к Еве, Имоджин заметила, что та словно в чем-то виновата, но скрывает это.
— Пожалуйста, Ева, оставь меня наедине с дочерью.
Ева издала неестественный смешок:
— Да что тут такого? Она просто пришла тебя навестить.
— Оставь нас, Ева.
Имоджин прямо-таки почувствовала, как Ева закатывает глаза, а посмотрев на нее, увидела, что та пытается обменяться с Аннабель заговорщическим взглядом. Дочка, со своей стороны, никак этого не поощряла, смотрела в пол.
— Почему ты не в школе? Как ты сюда попала?
— Хотела тебя увидеть, — хлюпнула Аннабель. Теперь по ее щекам текли слезы. Она позволила Имоджин себя обнять. Соберись, сказала себе Имоджин. Слова дочки едва слышались сквозь рыдания. — Она такая мерзкая. Чоткая Конфетка такая мерзкая. Она разослала это всем в школе, — Аннабель держала свой айфон так, будто он — источник опасной болезни.
Еще одно изображение дочери. Оно было наложено на тело тучной женщины, красующееся на имитации обложки «Глянца». Подзаголовок гласил: «Даже моя мама думает, что я уродка». Пост собрал триста сорок пять лайков. Им поделились пятьдесят семь раз.
Чоткая Конфетка просто манда.
Глаза дочери молили о сочувствии. Сильная, уверенная в себе молодая женщина, представляющая на канале «Ютьюба» органические витаминные смеси, исчезла. Осталась испуганная маленькая девочка, которой нужна мама.
— Доченька, ты по-прежнему думаешь, что это Харпер Мартин?
Аннабель мотнула головой из стороны в сторону.
— Нет. Харпер противная, но она с компом не очень. Ей такого не сделать.
— А есть мысли, кто это может быть?
— Нет. Харпер, типа, самая противная из девчонок в классе, но не настолько противная. А потом пришло сообщение, и оно еще хуже.
— Что там написано?
— Там написано: «Твоя мама думает что ты уродка потому что не похожа на нее».
Имоджин пришлось приложить все силы, чтобы не заорать, не сходя с места. Но она, наоборот, только смягчила голос.
— Ты же знаешь, что я так не думаю, правда?
Аннабель не кивнула. Вместо этого она посмотрела в сторону:
— Иногда я думаю, ты хотела бы, чтобы я была такая же красивая, как ты.
— Аннабель, прекрати. Ты не такая красивая, как я. Ты еще красивее. Ты прекрасна. Знаешь, что я отдала бы ради таких прекрасных вьющихся волос, как у тебя, или ради твоей безупречной оливковой кожи? А у меня — ужасная, белая, как макаронина, кожа, она сразу краснеет, когда я оказываюсь на солнце. Ты самая красивая девочка из всех, которых я видела. Я не знаю, кто тебя дразнит. Но мы разберемся. Обещаю.
Пусть уж Алекс будет плохим полицейским. А дочь надо увозить.
— Поехали домой.
После того как вышли из офиса, Аннабель позволила Имоджин взять ее за руку.
Когда они уходили, Ева демонстративно пялилась на них, а с ее губ медленно исчезала странная улыбка. И Имоджин по пути домой все пыталась понять, что это значит.
* * *
Стоило Имоджин убедить дочь, что в словах Чоткой Конфетки нет ни капли правды, та забеспокоилась, что родители отлучат ее от «Ютьюба».
— Пожалуйста, не запрещай мне. Это мое самое любимое занятие в мире.
— Аннабель, я не хочу, чтобы сейчас ты вот так выставляла себя перед всеми. Ты еще слишком мала.
— Все так делают! Ты выставляешь себя в «Инстаграме». Ты выставляешь себя в журнале. А это — мое любимое дело. Пожалуйста, не запрещай мне его. Люди, которые смотрят мои ролики, — мои друзья. Может, я и не знаю их в реале, но они все равно мои друзья, а друзья мне нужны. Вы же с папой не всегда рядом.
Это задело, потому что было правдой. Теперь их обоих вечно нет дома. Как ей наказывать дочь, когда та обвиняет ее в том, что она — вечно отсутствующая мать? И каковы вообще на сегодняшний день ее приоритеты? Дурацкий модный журнал или собственный ребенок?
Она решила оставить все, как есть, и погладила по голове засыпающую Аннабель.
Лишь уложив детей, Имоджин вспомнила о разговоре с Уортингтоном. Теперь казалось, что он был целую жизнь назад.
— Уортингтон уходит из корпорации Роберта Маннеринга, — сказала она Алексу куда спокойнее, чем ожидала от себя.
— Что? — спросил он и выпрямился, сидя на кровати.
— Он взял отступного. И сказал, что многим в руководстве журнала тоже предложат отступного, чтобы снизить зарплаты.
