— Похоже, Ева пригласила половину Нью-Йорка, — заговорщически хихикнула Эйрин.
— Так вы с ней подружки? — не могла не спросить Имоджин.
Эйрин покачала головой.
— Нет. У нас есть общие приятели, так что я с ней знакома, но определенно не могу назвать ее своей подружкой. Я очень рада вас тут видеть. Как раз собиралась писать вам, спросить, не пора ли нам снова устроить совместный ланч, — Эйрин понизила голос и осмотрелась. — Не узнали ничего сенсационного?
«О чем? О продаже? О свадьбе?»
— Нет, — Имоджин вскинула руки.
Эйрин зеркально повторила ее жест.
— Я тоже, но, кажется, есть смысл тут поспрашивать, правда? Ясно же, отменить свадьбу трудно. Вот помолвку разорвать легко, но когда гости уже знают, где им предстоит сидеть, и за все уплачено, приходится просто идти к алтарю, несмотря ни на что.
— Это точно.
Бриджет как-то разорвала помолвку с магнатом-судовладельцем, который был в два раза старше нее, за полгода до свадьбы, а потом устроила разнузданную вечеринку с парой сотен ближайших друзей в отеле на Кап-Эден-Рок на юге Франции, поскольку вернуть деньги за предзаказ оказалось невозможно. Конечно, бывший нареченный приглашения не получил.
— Пока вы получаете удовольствие? — спросила Имоджин.
Эйрин улыбнулась и вздохнула.
— Честно говоря, приятно нарядиться и поболтать с мужчинами, которые не связаны со мной по работе. Шесть месяцев назад я пережила тяжелый развод.
Имоджин не знала, что на это сказать, поэтому произнесла то, что первым пришло в голову:
— Простите, я понятия не имела. Конечно, я не слишком хорошо вас знаю. В «Инстаграме» ваша жизнь кажется такой безупречной.
— В «Инстаграме» все выглядит лучше, правда? — Эйрин улыбнулась. — Ведь все это, чтобы… чтобы создать улучшенную версию самих себя. Таких нас, какими бы нам хотелось быть. Должна сказать, вы выглядите там еще идеальнее. Я смотрю ваш «Инстаграм» и думаю, что вы, наверное, самая собранная женщина в мире.
— Я — нет, — открестилась Имоджин, скорее для самой себя, чем для Эйрин Чанг.
— У меня есть… — молодая женщина сделала паузу, — ощущение, что скоро мы снова поговорим. Есть кое-что, о чем мне действительно надо вам рассказать.
«Не сомневаюсь, что есть», — подумала Имоджин. Она еще раз вежливо поцеловала свою собеседницу в щеку и удалилась, объяснив свой уход необходимостью сидеть рядом с Алексом во время церемонии. Она двинулась к нему, слыша на ходу обрывки разговоров — сплошь рассуждения о том, выйдет Ева за Эндрю или все-таки нет. Болтовня продолжалась, пока не вспыхнули огни и не раздался удар колокола, оповещая гостей о том, что пора занять свои места. Шоу должно было вот-вот начаться. Муж Имоджин ласково положил руку ей на бедро. Бриджет лениво слала Рашиду #СЕКСИСЕЛФИ. Пока свет не потускнел, Имоджин скользила взглядом по белым лакированным креслам. Мобилизованная половина персонала «Глянца» была разбросана по всему помещению: девушки держались за руки с такими же прекрасными, как картинка, кавалерами: реальными бойфрендами или откровенными геями из числа лучших друзей, которые не могли упустить возможность потусить на самом скандальном мероприятии года. Жуткая мамаша Эндрю сидела в первом ряду, на ее накачанном ботоксом лице застыла гримаса непреходящей озабоченности. Кучка модельеров нижнего эшелона смешалась с толикой светских личностей, молодых и старых.
Имоджин услышала жужжание. Наверху, над головой. Она подняла глаза и впилась ногтями в руку Алекса. Тот покрутил головой и, обнаружив источник шума, прошептал:
— Нас атакуют, — а потом добавил — Это дроны с камерами.
— Что?
— Дроны с видеокамерами, — повторил Алекс.
Глаза присутствующих устремились к потолку. Гости показывали на потолок и опасливо вскрикивали.
— Такие, как у военных? — с подозрением спросила Имоджин.
— Именно, — ответил ее невозмутимый муж, на которого это явно произвело впечатление. Он вытащил телефон, чтобы сфотографировать происходящее. — Как думаешь, можно видео снять? — Алекс больше не утруждал себя шепотом.
И никто не утруждал.
— Думаю, на таком мероприятии это просто необходимо, — ответила Имоджин и неохотно добавила: — Не забудь поставить тег собака-Glossy.
Уж конечно, Ева не допустит, чтобы какой-то сексуальный скандальчик или эскадрильи фотографов-беспилотников испортили ей праздник. Сегодня был ее день. Все происходящее транслировалось онлайн на весь мир, и, черт подери, она оставалась заявленной звездой шоу.
Кто-то повернул выключатель, и зал погрузился во тьму. Обескураженные дроны застыли на месте, и тут яркий прожектор выхватил из мрака двери красного дерева. Казалось, это начало прохода. И да, Еве предстояло шагать навстречу судьбе по ярко-красному ковру. Зазвучал канон Пахельбеля, и в сиянии прожекторов возникла невеста. Все внимание было обращено к ней. На миг даже у Имоджин перехватило дыхание от того, как красиво смотрелась Ева в пятне света: ее плечи и декольте буквально сияли, волосы были собраны в идеальный узел, платье ниспадало вдоль узких бедер, а сзади струился шлейф.
Когда снова вспыхнул свет и Ева уверенно сделала первый шаг, зал погрузился в хаос. Над головой деловито зажужжали дроны. На месте лиц возникли телефоны, поднятые, чтобы запечатлеть момент и потом запостить его в «Твиттер», «Фейсбук» и «Инстаграм», сопроводив заявленным в программе хэштегом #ГлянецСвадьба. Ева, оставаясь под прицелом лазерных прожекторов и тысяч камер, неторопливо шла к своему жениху с улыбкой, которая, казалось, была нарисована на ее лице яркой красной помадой.
Имоджин заметила, что по шее Эндрю побежали струйки пота. Он выглядел почти как во времена их короткого романа. На его лице, одутловатом и блестящем (несомненно, из-за принятого для храбрости стаканчика-другого), застыло выражение ужаса. Имоджин вообразила, какой разнос устроила ему с утра Ева. На самом деле, она никак не могла понять, почему он не сбежал. Впрочем, удар по социальному статусу и затруднения, с которыми ему пришлось бы столкнуться, оставив город, наверняка оказались бы невыносимыми для его уязвленного самолюбия. «Вот же болван», — подумала она. Лицо Эндрю подергивалось; это означало, что он вернулся еще к одному своему старому пороку — кокаину и, возможно, нюхнул его перед самой церемонией. Он вздрагивал, а Ева шла к нему.
Вот она одолела половину пути, и тут музыка оборвалась на полуноте. «Вот оно, — подумала Имоджин. — Сейчас она его бросит. Сейчас она пойдет в другую сторону». На миг она даже зауважала Еву, пусть даже та и устроила театральную постановку «Я — твоя невеста!».
Но нет.
Из спрятанных колонок зазвучала поп-музыка. Что же это за песня? Какая-то знакомая, но Имоджин не могла окончательно узнать ее. С ближайших к проходам мест повскакивали и окружили Еву девчонки из «Глянца», все в ярко-розовых платьях и страшно худые. Они стояли, расставив ноги на ширину плеч, скрестив руки на груди и качая бедрами влево-вправо, и тут вступил хор:
