Вдруг что-то щелкнуло у нее в голове, словно деталь гигантского пазла встала на свое место. Теперь все ясно! Мама всегда страшно за нее боялась. Если вдруг что-то шло не так, если ей вдруг казалось, что Иззи в опасности, у нее начиналась паника. Однажды в продуктовом магазине, пока мама выбирала дыни, Иззи отошла от тележки всего на несколько футов, повернув за угол торгового ряда, к игрушкам. Но мама этого не видела. Она стала так громко кричать, что управляющий магазина прибежал к ней сломя голову. Иззи поспешила обратно и коснулась маминого локтя, в ужасе глядя на нее: она испугалась, что мать сошла с ума. А та упала на колени и зарыдала, умоляя Иззи больше никогда, никогда от нее не отходить.
Когда она увидела, что муж домогается маленькой дочери, у нее помутился рассудок. Впрочем, какая мать смирилась бы с этим? Конечно, другие позвонили бы в полицию, а не стреляли бы в голову из охотничьей винтовки. Ну что ж, теперь понятно, что произошло.
Мать Иззи писала, что, убив ее отца, она поступила неправильно, но в ту минуту она словно обезумела. Она понимала, за что ее наказывают, и считала наказание справедливым. Адвокат не мог просить суд проявить снисходительность, потому что у него не было доказательств вины отца Иззи. Мать возражала против медицинского осмотра дочери. Она предпочла пожертвовать своей свободой, потому что надеялась, что ее выпустят досрочно и они снова будут жить вместе.
Иззи кусала губы. Все эти годы она могла узнать правду, стоило лишь открыть конверт и прочитать письмо. Вот же, все написано черным по белому! А теперь ее мать в коме! Она никогда не сможет сказать ей, что все поняла. Никогда не сможет извиниться за то, что не пришла ее навестить!
Иззи подумала о Шэннон, чья мать притворялась, будто не замечает, что творит отец. Как она живет с ней, видит каждый день, зная о том, что та не захотела ее защитить? Что может быть хуже? Какой бы Шэннон ни была стервой, Иззи стало ее жаль. Если бы ее мать попыталась остановить отца, жизнь Шэннон сложилась бы по-другому. Как ее мать смотрит ей в глаза? Сможет ли Шэннон когда-нибудь простить свою мать?
Иззи закрыла лицо руками. А ее мать все эти годы мучилась в одиночестве, терзаясь мыслью о том, что дочь никогда ее не простит, что она ее больше не любит. Но она как-то читала, будто люди в коме слышат, что говорят им родные и близкие. Ее мать подключили к аппаратам жизнеобеспечения, она еще жива! Они все-таки смогут увидеться, смогут попрощаться! Надо попросить Пег, чтобы она завтра же отвезла ее в Бедфорд. Она будет молиться о том, чтобы мама услышала, как она просит у нее прощения.
Ноги дрожали, но Иззи, собравшись с силами, встала и стала медленно раздеваться. Колени, локти, ступни были покрыты синяками и ссадинами оттого, что она колотила по стенкам камеры морга. Еще и голова разболелась. Она забралась в пустую ванну. Твердый фаянс холодил кожу, как могильный камень. Она с трудом вставила пробку и включила горячую воду. Руки дрожали, как у древней старухи. Ванна стала наполняться, а она в ступоре уставилась в черную дыру слива, не думая и не чувствуя ничего, кроме холода. Но по мере того как набиралась теплая вода, она начала ощущать крадущееся вверх по телу тепло. Иззи взглянула на тонкие шрамы на руках. Может, она резала себя, чтобы прогнать воспоминания о том, что сделал отец? Иззи завернула кран и легла в облачко пены. Она почти не двигалась, слушая мерный стук тяжелых капель. Он отдавался у нее в голове, словно подводные часы.
Прошло несколько минут. Она провела руками по телу, коснувшись груди и кудрявых волос на лобке. Сколько раз она думала о сексе, представляла, как мужчина будет целовать ее голую грудь и теплую кожу, коснется нежных потайных мест… Сколько раз она фантазировала, как они с Итаном занимаются любовью… О, много, много раз! Хорошо, что она не помнит, что именно делал с ней отец. Но ведь этого никто точно не знает! Ей снова стало мерзко и тошно. Она потерла мылом внизу живота, потом встала под душ, подставив шею и плечи под горячую воду. Наконец она выключила душ и выпустила воду из ванны. Иззи вытерлась полотенцем, надела чистую пижаму и, вернувшись в спальню, спряталась под одеяло.
«Что бы ни случилось в прошлом, я буду счастлива, — пообещала она себе. — Тогда я была совсем другой. Я не собираюсь до конца жизни расплачиваться за грехи отца. Не хочу и не буду».
ГЛАВА 18
КЛАРА
После разговора с Мадлен и Эстер Клара несколько недель ломала голову над тем, как найти Бруно. Ночью она ворочалась без сна, а днем не могла сосредоточиться. Работая в прачечной, она путала простыни с полотенцами, а больничные халаты с фартуками. Когда старшая медсестра это заметила, она отправила ее работать в другую комнату по коридору, где располагалась швейная мастерская. Там Клара занялась шитьем и починкой рубашек, штанов и ночных сорочек. Она сидела на стуле и делала крошечные точные стежки, размышляя о том, как ускорить встречу с Бруно. Но ничего не приходило в голову.
После того как Эстер рассказала ей о том, что случилось, Клара решила попросить доктора Роуча принять ее. Она попробует убедить его в том, что Бруно существует. Для этого она предложит ему по одному вызывать строителей в кабинет. Бруно тоже придет и сразу узнает Клару. Таким образом они докажут, что она всегда говорила правду. Но потом она вспомнила слова Мадлен о том, что доктор Роуч накачивал Эстер лекарствами, так как она упорно искала Клару, словно ее жизнь зависела от этого. Зачем он давал ей лекарства? Чтобы заткнуть ей рот? Может, он боялся, что Клара узнает о присутствии Бруно в Уилларде? Если так, то почему? Перед разговором с доктором Роучем она решила подробнее расспросить Эстер. В тот день она села рядом с ней в комнате отдыха и осторожно потрясла за плечо, чтобы она проснулась.
— Я хочу задать тебе вопрос, — тихо сказала Клара, наклонившись к подруге.
Эстер моргнула и подняла голову, через силу улыбнувшись.
— Ты нашла Бруно? — с трудом пробормотала она.
— Тс-с-с! — прошептала Клара. — Я не хочу, чтобы кто-то услышал.
Эстер вздохнула.
— Понятно, — прошептала она.
— Просто кивай или качай головой, хорошо?
Эстер кивнула и с полузакрытыми глазами разомкнула влажные губы.
— Ты говорила доктору Роучу, как зовут человека, который приходил в палату? — прошептала Клара.
Эстер кивнула.
— Ты сказала, что Бруно меня ищет?
Эстер снова кивнула.
Сердце Клары забилось быстрее.
— И что он сказал?
Эстер недовольно скривила рот.
— Он подумал, у меня галлюцинации.
— Вот как? Поэтому он давал тебе лекарства?
Эстер покачала головой.
— Я спросила его, где ты. Он ответил, что ты болеешь. Тогда я спросила, как твой ребенок, и сказала, что его отец Бруно.
— И? — Клара, затаив дыхание, ждала ответа.
— Он удивился, что я знаю о ребенке.
