– Как хочешь.
Она пожала плечом, снова взглянула в зеркало в полный рост и потрогала засохший цветок на платье. Словно не в силах сдержаться, покружилась. Платье двигалось вместе с ней, поникшие лепестки внезапно ожили.
Это было, мать ее, настолько в стиле Эмери Уинтроп, что я впился ногтями в пакет, чтобы мои руки не прижали ее к зеркалу и не начали срывать платье.
– Мне нравится, что ты наблюдаешь за мной. В основном потому, что я знаю – ты это ненавидишь, – крикнула она через плечо.
Прижимая к глазу мороженую фасоль и глядя, как она кружит в украшенном мертвыми розами платье, я сдался перед фактом, что хочу Эмери Уинтроп.
Это случилось.
Я катился в ад.
Глава 44
Нэш
Сплетни следовали за нами – мной, – пока наш кедди вез нашу группу к очередной лунке. Мой глаз потемнел и распух до такой степени, что я слышал перешептывания. По большей части жители Истриджа заискивали передо мной так, как обычно не заискивали перед новоявленными богачами.
Пресса рисовала меня святым, и для жителей Истриджа хороший пиар был желанным подарком на эксклюзивном мероприятии. Они шумели вокруг, тыкались льстиво и клянчили объедки.
Вирджиния висела на руке Бальтазара, словно вешалка на крючке. Проволочная, из химчистки, которая никому не нужна. Эйбл «Маленький Член» Картрайт осторожно сместился к самому краю тележки, его не по размеру маленькие шорты для гольфа плотно прижимались к борту.
– Конечно, – продолжил он, каждые несколько секунд бросая на меня взгляд широко распахнутых глаз, как будто боясь, что я оставлю ему второй шрам на лбу, – я сказал ему, что все на мази.
– Этим ты и занимаешься на работе? – Эмери одарила Эйбла «Маленького Члена» Картрайта безмятежной улыбкой. – Приглашаешь людей в свой офис и «все на мази»?
– Да, – его восторженный кивок так и подмывал ударить его снова, как боксерскую грушу, – я очень хорош в своей работе.
– Впечатляет. Я слышал, рынок проституции в наши дни очень суров.
– Я не имел в виду… Я не… – Он обернулся к Вирджинии за помощью, но она была занята, настаивая, чтобы кедди продезинфицировал ее клюшку для гольфа. – Я юрист.
Взгляд Эмери говорил: «Ну да, конечно». Она спрыгнула с тележки, вытащила свою клюшку и отправилась к первому мячу.
Я обхватил рукой шею Эйбла «Маленького Члена» Карт райта, замаскировав движение похлопыванием по спине.
– Мне интересно слушать твой тонкий голосок, так же как круглые сутки смотреть фильмы про пиратов по кабельному, Маленький Член. Тащи свою слюнявую зад ницу, одетую в розовое поло «Брукс Бразерс», на грабли для искусственного газона и, будь добр, почеши ими свое лицо. Держи свои глаза и руки при себе сегодня, и доживешь до встречи со следующим клиентом завтра.
Шагая широко, я обогнал кедди на пути к мячу. Эмери отставила задницу, надлежащим образом держа обеими руками клюшку. Крошечное платье обнажило ее длинные ноги. У Вирджинии на лбу едва не лопалась вена, когда Эмери склонялась над чем-то.
Маленький Член остался в тележке.
Хорошо.
Я стоял между Эмери и Бальтазаром. Я встал так, чтобы перекрыть ему обзор. Чувак был чертовски жутким. Он пялился на Эмери каждые пять секунд, как будто не трахал ее мать.
Я не знал, специально ли Эмери замахивалась так широко, или она просто не умела играть в гольф, но последние восемь лунок она прошла, делая крутые замахи. Она была в идеальной форме, но везде промахивалась и явно наслаждалась, когда изо всех сил кричала «вперед».
Она поворачивалась к кедди, настаивая на том, что найдет мяч сама, и заставляла нас ждать на солнце, пока она не торопясь ходила за ним. Затем все повторялось.
Замах.
Промах.
Замах.
Мячик приземлился в густой полосе деревьев на периметре поля.
Щеки Эмери пылали от солнца. Наши взгляды встретились и задержались, в ее глазах читался вызов. Я не знал, то ли ее возбуждает протест против Вирджинии, то ли пристальный взгляд на меня, но. Меня. Это. Так. Возбуждало.
– Мне не нужен новый мяч. Я достану этот, – сказала она кедди. – Мне нужна тренировка. Верно, Вирджиния?
Я выбрал самую тонкую клюшку из своего нового набора и последовал за Эмери к череде деревьев. Она наклонилась, опустив руки в поисках мяча.
– Я сказала, я… О. – Она выпрямилась, сжимая в пальцах крохотный белый мячик. – Они послали тебя за мной?
Я провел клюшкой по внутренней стороне ее икр, скользнув выше колена и между бедер.
– Давай сыграем в игру.
– Мы уже играем. – Ее ресницы затрепетали, глаза закрылись. – В гольф.
Я проигнорировал ее.
– Сними свои трусики, отдай их мне и зажми клюшку между губами своей киски.
– Зачем мне это делать?
– Потому что ты моя, Тигр, – объявил я, впитывая ее тяжелый от желания взгляд. – Твои губы – мои. Твоя грудь – моя. Твоя задница – моя. Твоя текущая киска – моя.
– Да ты бредишь.
– Неужели? – Я отвел от нее клюшку для гольфа, поднес ее к губам и пробежал языком по узкому металлическому краю. На вкус как амброзия, сладкая и свежая. – На вкус ты течешь, Тигр, а я знаю, что ты не течешь без причины.
– Если я послушаюсь тебя, ты должен заставить меня кончить.
– Договорились, – сказал я во второй раз за второй день. Эта девушка вечно торгуется.
Эмери повернулась и спустила трусики вниз по бедрам, чуть склонившись, когда виляла задницей, чтобы стряхнуть их. Я мельком увидел ее обнаженные половые губы, и мне захотелось пробежаться языком от одной дырочки до другой.
Она повернулась и бросила мне свои трусики. Я поймал их и сунул в карман. Ее пальцы вцепились в тонкий L-образный изгиб клюшки. Она вложила его себе между ног. Я просунул часть наконечника внутрь.
Ее щеки покраснели от возбуждения. Она приподняла платье, демонстрируя мне, как ее половые губы обхватывают клюшку.
Такая скверная.
Такая милая.
Такая моя.
– Встань на колени и возьми у меня в рот.
Она никогда не могла отказаться от вызова. Как бы слабо ни тлели угольки, вызов их разжигал.
– Любой может зайти за деревья и увидеть нас.
– Поцелуй кончик, – торговался я, а я, черт возьми, никогда не торговался, – с языком.
Она хотела. Ее язычок метнулся между пухлых губ, моля о том, чтобы облизать мой член. Я провел рукой по ее волосам и схватил их у затылка. Вместо того чтобы опустить ее голову к своему члену, я запрокинул ее лицо и впился губами в ее губы.
Дерьмо.
