– Вы уверены?
Не выпуская пакета с ланчем, другой рукой я вынула из заднего кармана ключ-карту и провела парня дальше по коридору, впустив его внутрь.
– Гостевая ванная там.
Как только он ушел, я открыла пакет. Сверху лежала записка.
«Привет.
Я не приветствую тебя, Эмери. Как ты могла бы подумать. Контролируй свое эго, Тигр. Я говорю «привет» голосу в твоей голове. Тому, которым ты читаешь это.
Как жизнь, дорогой?
Скажи Эмери, что ее задница в этих джинсах выглядела чертовски сексуально, ее идея с чередованием цветов в занавесках достойна гения Эйнштейна, и меня чертовски заводит всякий раз, когда она шепчет магические слова.
На самом деле я думаю, это ты шепчешь их, не так ли, Внутренний Голос Эмери?
Если ты скажешь Эмери вернуться ко мне, это будет круто.
Нэш».
Я подавила улыбку и порылась в кухонном столе в поисках одного из блокнотов с логотипом отеля.
«Этого не будет.
Эмери.
P. S. Тебе нужно всего лишь рассказать мне».
Так началась история с холодильниками.
Я вставала в час ночи и оставляла его перед его дверью со своим ответом. По субботам Нэш возил меня на встречу с папой, чье представление о том, чтобы рассказать мне все, состояло в том, чтобы буквально рассказывать мне каждую деталь так медленно, как только было можно.
Я хотела, чтобы он перешел к самым пикантным деталям, сгладил все отвратительные подробности моего зачатия и перешел к той части, где Нэш каким-то образом узнал все раньше меня. Одновременно я знала, что папа дорожит моими визитами, так что позволяла ему продвигаться в своем темпе.
Пусть даже терпение никогда не было сильной моей стороной.
И каждое утро, когда я вставала и находила записку в холодильнике, я улыбалась.
«Судьба – это вселенная, надирающая задницу Совпадению. Мы – пример Судьбы, доказывающий миру, что она существует. Вернешься ко мне?
Нэш».
Я поигрывала запиской, зная, что Нэш будет задавать этот вопрос каждый день, пока я не скажу «да», зная, что буду наслаждаться каждым разом. Папа или Нэш могли прекратить мои страдания, но никто из них не делал этого, так что я написала в ответ:
«Никогда.
Эмери.
P. S. Только если ты мне не расскажешь. В этом случае мне любопытно, если Судьба и Предназначение начнут вой ну, кто, думаешь, победит?»
Мы работали вместе каждый день, за исключением нескольких поездок, которые он предпринял с Делайлой. Он улетал с вертолетной площадки на крыше, но всегда оставлял мне ланч и записку. На следующее утро он ответил:
«Что бы ни привело тебя ко мне.
Достаточно слащаво? Скрываю свои основания, раз глубокие и философские не работают. Я могу также употребить фразу «Вселенная хочет, чтобы мы были вместе. Кто мы такие, чтобы противостоять Вселенной?». Отличная фраза. Можешь распечатать это на футболке.
Вернешься ко мне?
Нэш».
Я побежала в свою комнату и распечатала футболку.
«Кто мы такие, чтобы противостоять Вселенной?»
Казалось, что я надела на себя Нэша.
Шантилья ушла с Кайденом, Ида Мари и Ханна давали интервью архитектурному журналу о предстоящем открытии отеля с ограниченным кругом лиц. Нэш провел утро с Делайлой, болтая с местным политиком об играх высшей лиги.
Он вошел в офис около полудня, щеголяя темными джинсами, белым «Хенли» и бейсболкой. Когда он застукал меня за поеданием сэндвича, который он сделал, в футболке, которую он придумал, он прислонился к дверному проему, скрестил руки на груди и принялся наблюдать.
Самодовольный и чертовски самоуверенный.
Я отправила последний кусочек в рот, перекусив руту.
– Ты расскажешь?
– Ты поверишь, что у меня есть причины не рассказывать?
– Да, ты хочешь, чтобы это рассказал мне Гидеон.
– То, что ты зовешь его Гидеон, а не «папа», и есть причина.
На самом деле я всегда называла его «папа» в лицо и почти всегда называла его «папой» в уме. На самом деле я обращалась к нему «Гидеон» только с Нэшем, потому что боялась неизвестности. До сих пор я понимала мотивы всего, о чем рассказывал папа.
Он состоял в формальном браке с Вирджинией, чтобы сохранить меня.
Он сделал Бальтазара партнером, чтобы сохранить меня.
Он не сдал их властям, чтобы сохранить меня.
Это понятно.
Но что, если придет день, когда он признается в том, что он или Нэш сделали нечто столь ужасное, что я никогда не смогу простить их? Или хуже… я прощу их, потому что очень хочу, чтобы они были в моей жизни.
Я написала свою записку прямо у него на глазах и впечатала ее ему в грудь.
«Нет.
Эмери.
P. S. Единственные сыры, которые мне нравятся, – белый чеддер и нитяной сыр, но только правильный, полосками».
Несколько дней спустя Нэш прибыл слишком поздно, чтобы везти меня к папе, а это значило, что я дошла до остановки, села в автобус и смотрела, как он едет следом до следующей автобусной остановки. Я спрыгнула и неторопливо направилась к нему.
– Я задержался у механика. – Нэш провел рукой по волосам. Один раз. – Ты могла бы подождать, сомневаюсь, что Гидеон расстроится, если ты придешь позже.
Он опирался на машину, скрестив руки. Он заменил крышу. Через окно я заметила новую обивку на креслах. Все свидетельства нашего ночного отжига… испарились.
Боль пронзила изнутри. Нелепо, но также свидетельство того, что мне было не все равно.
– На самом деле я ждала и написала тебе. – Я открыла свой «Джана Спорт». – Когда я не получила ответа, я ушла. Не могла рисковать поездкой. – Я вынула свой скетчбук, едва взглянув на «Вернешься ко мне?» в его утренней записке. Моя ручка быстро двигалась по бумаге. Я вырвала записку, смяла ее в шар и отдала ему.
«Нет.
Эмери.
P. S. Моя любимая ложь – это “ты и я”».
Он развернул ее и прочел, вскинув бровь. Это было забавно, но никак не уменьшило мою раздражительность.
– Я только сейчас кое-что понял.
Я вздохнула, сунула альбом в рюкзак и бросила его в машину.
– Что?
Нэш закрыл за мной дверь и прошел к своему месту.
– Вспышки гнева могут быть милыми.
Нэш Прескотт – мастер двусмысленных комплиментов.
– Для справки, – продолжил он, – мой телефон сел. Механик забыл вернуть зарядку в машину после того, как завершил перетяжку.
