– Зная мою удачу, электричество отключится, и мы застрянем на всю ночь. – Она склонилась обнять меня. – Выбирайся отсюда, пока можешь. Увидимся утром?
– Погоди… – Мои пальцы впились ей в плечо, пока она не успела ускользнуть. – Утром?
Насколько я знала, мы работали с понедельника по пятницу.
– Да. – Она кивнула.
Я отпустила ее. Ее внимание привлекли увядающие цветы на соседнем столе, и я повторила вопрос, пока она не отвлеклась окончательно на цветки чайного дерева.
– В восемь утра. Ровно, – ответила она. Я прошла за ней к столу и смотрела, как ее пальцы порхают вокруг стеблей цветов. – Какое-то последнее собрание. Разве тебе не сообщили?
– Должно быть, я пропустила это, – солгала я.
Шантилья также не рассказала мне о примерке плать ев, которую компания организовала для нас, что в конечном счете означало, что я выбирала наряд в последние минуты, тогда как Шантилья с важным видом вошла в бальный зал в новом наряде от Версаче.
Протискиваясь мимо официантов, завсегдатаев вечеринок и святоши Шантильи, беседовавшей с инвестиционным брокером, который однажды поссорился с матерью моей одноклассницы, я пробралась к выходу.
Я уходила, не спуская глаз с Брендона.
Я медленно пятилась, пока отблеск чего-то зеленого, выглядывающего из его кармана, не привлек мое внимание.
Я узнала, что это.
Маска, которую носил человек, чей взгляд я ловила на себе весь вечер.
Глава 12
Эмери
Единственный раз, когда я побывала на краю жизни и смерти, случился накануне моего девятого дня рождения. Моя няня плакала, когда гроза сотрясала наш частный самолет. Она заплакала еще сильнее, когда пилот объявил о вынужденной посадке.
Мать потягивала бокал «Шато Марго», которого у нее не могло не быть (за деньги легко можно было купить такие вещи, как знаменитое вино, принадлежавшее некогда отцам-основателям). Не знаю, была ли она настолько отчаянна, что выглядела даже равнодушной, или ее лицо до безразличного выражения разгладил «профилактический» укол ботокса.
Приземление отбросило мою голову на кожаный подголовник, и единственные звезды, которые я видела в тот момент, были те, что заплясали у меня перед глазами. Папа держал меня за руку, рассказывая истории о вой не, на которой никогда не был, говорил, что мы должны быть как солдаты, сражающиеся со штормом, и еще какую-то ерунду, в которую я в том возрасте уже не верила, но в которую в тот момент хотела поверить изо всех сил.
Колеса нашего частного самолета столкнулись с тротуаром какого-то захолустного городка, который мать сочла слишком убогим, чтобы выйти из самолета. Аварийная посадка не изменила в ее лице ничего, но у моей няни на щеках остались потеки туши, когда она помогала маме перебраться в заднюю часть самолета, чтобы вздремнуть там, пока не продолжится наш полет в Грецию.
Я встала, чтобы последовать за ними, но папа потянул меня за руку и повел к аварийному выходу. Надувной спуск развернулся в течение нескольких секунд после того, как дверь была открыта. Я не успела закричать. Папа толкнул меня, и я помчалась вниз.
Ветер хлестал по моим щекам волосами. От дождя стучали зубы. Небо озарила резкая молния. Искры возбуждения послали по телу приятную дрожь, напомнившую те моменты, когда я не ложилась спать допоздна и меня не ловили на этом. И, клянусь, никогда раньше я не испытывала столь волшебного чувства.
Папа скользнул следом за мной, напевая песенку Every Little Thing She Does is Magic так хорошо, что его версия понравилась мне больше оригинала. Когда он схватил меня за руку, мы принялись танцевать без музыки, переключаясь с бальных танцев на движения из фильмов восьмидесятых, чувствуя себя безрассудно, счастливо, как семья из двух человек, которая была лучше семьи из трех.
Я смеялась, пока не рухнула в грязь, лениво размахивая руками и ногами, делая грязевых ангелов, и сказала папе, что хочу переехать сюда навсегда.
Папа погладил меня по подбородку и упал в грязь рядом со мной.
– Не важно, где мы живем, Эмери. Можно отжигать где угодно.
Я сморщила нос, вдыхая соленую дождевую воду, которая била по лицу так, что начинала кружиться голова.
– «Отжигать»?
– Танцевать… безыскусно, без изящества, без мастерства, но всегда с удовольствием. Все, что нужно – просто попросить. Я всегда буду рад потанцевать с тобой.
Пилоты задержались еще на день, пока демонтировали аварийный спуск, что вынудило мать провести ночь в городе, для которого она была слишком хороша, а нас с отцом – провести все каникулы с простудой.
Отправляясь в спа, мать называла нас глупцами, но мы с папой обменивались тайными улыбками и пили горячий шоколад с крошечными зефирками в библиотеке отеля «Ипоскафо», которую мы арендовали, чтобы искать в англо-греческих словарях всякие необычные слова.
На мой девятый день рождения я узнала, что папа любит меня очень сильно, что в грозах есть магия, а уникальные слова подобны особым молитвам, которые словно подпитывают себя сами.
Первое был ложью. Если бы папа любил меня, он бы не стал воровать у собственной компании и так рисковать.
Второе и третье, вероятно, тоже, но я так и не смогла отказаться от мыслей о магических грозах и трансцендентальных словах.
Я прошептала пять магических слов, чтобы изгнать Брендона из головы. Я быстро прошла путь к нише с лифтами. Пальцы быстро справились с булавкой, отцепив бейдж с именем раньше, чем какой-нибудь гость заметил бы, что работник направляется на шестнадцатый этаж.
Перед тем как бригада электриков уехала на весь день, мы попросили их включить дополнительный лифт, чтобы гостям было проще добираться до своих комнат.
Два лифта.
Более сотни гостей.
Я опустила руки и побежала к последнему лифту справа. Его двери начали закрываться. За мной подошла толпа бизнесменов. Я не знала, как объясню наличие комнат на шестнадцатом этаже этим людям, так что понадеялась, что меня об этом не спросят.
Я вломилась в закрывающийся лифт, в конверсах и платье в пол, пошитом из плотной ткани для штор, и выглядела не очень, но я работала с восьми утра, а уже было два пополуночи, мне нужен был целый день отдыха, пусть даже я проведу его на полу чертовой гардеробной. Плюс я выпила как раз достаточно, чтобы почувствовать сонливость, веки смыкались, глаза молили о хорошем ночном сне.
– Погодите! – крикнула я двоим внутри, чувствуя себя такой слабой от голода и выпитого алкоголя, что в какой-то момент мне показалось, что я вот-вот упаду в обморок.
Мужчина стоял, склонив голову и погрузившись в свой смартфон, но женщина подняла глаза. Мы встретились взглядом, когда двери закрывались. Никто из двоих не потрудился придержать их. Я нырнула в лифт, едва успев проскочить между тяжелых металлических створок.
