Вытащив свой телефон, я отправила сообщение Бену.
Дурга: У меня ужасный день. Сделай его лучше.
Бенкинерсофобия: Розы красные. Фиалки синие. У нас был хороший секс по телефону, и я думаю, что ты в порядке.
Я фыркнула неприятным смешком, от этого конверс в моей руке дернулся. Малыш указал на меня, после чего его мать спешно увела его прочь.
Ну, по крайней мере, я улыбалась.
Я всегда улыбаюсь, когда дело касается Бена.
Дурга: Ты поэт. Записываю это в графу «род деятельности». Тайна разгадана.
Бенкинерсофобия: Если ты считаешь это впечатляющим, тебе стоит посмотреть на то, что я делаю за деньги.
Дурга: То, что делаешь за деньги, включает в себя нечто маленькое и мягкое?
Бенкинерсофобия: А я думал, мы друзья…
Бенкинерсофобия: Эй, Дурга?
Дурга: Да, Бен.
Бенкинерсофобия: Я заставил тебя улыбнуться?
Дурга: Как всегда.
У входа в отель я махнула своей карточкой сотрудника. Паника подкатила к горлу, когда она не сработала.
«Нет, нет, нет».
Запрокинув голову, я уставилась в небо. Злые темные тучи заволокли все, звезд не было видно.
«У меня нет от тебя секретов, беззвездная ночь». Резким движением я смахнула волосы с глаз, глядя в бездну над собой, бросая ей вызов. «На самом деле вот тебе моя тайна. Я устала. Я так чертовски устала. Довольна? Этого ты хотела?»
Прижавшись лбом к стеклянной двери, я подавила крик. Первые клочки тумана коснулись моих волос, щеки, шеи. Скоро он опустится на город. Если я не попаду внутрь, утром я буду сражаться с простудой.
Я протерла магнитную полоску карты внутренней стороной своего худи, пока она не стала полностью сухой.
Провела.
– Эномель. Фосфены. Килиг, – бормотала я волшебные слова, надеясь на то, что они даруют мне удачу, и ждала, когда красная точка станет зеленой.
Она заставила меня ждать целых две секунды. Я выдохнула более прерывисто, чем мне хотелось бы. Карта сработала на еще одну ночь.
Когда я вошла в вестибюль, босая на одну ногу и окропленная дождем, ночной охранник отнял телефон от уха и поморщился.
– Долгий день?
– Вы даже не представляете, – сумела пробормотать я.
Джо знал, что я тайком вселилась сюда. Он никогда меня не осуждал. Никому не проговорился. Особенно после того, как сам побывал в подобной ситуации. Мне нравилось думать, что в другой жизни я бы влюбилась в кого-то вроде него.
Славный парень с загаром, хвойно-зелеными глазами и улыбкой на миллион ватт. Горячий парень с тяжелым прошлым, который никогда не позволял этому прошлому тревожить его. Я бы умоляла его поцеловать меня, и он бы сделал это, не дразня меня тем, что я хочу его.
«Кто-то вроде Рида», – напомнила я себе, ошеломленная осознанием того, что моя детская влюбленность, возможно, существовала потому, что он казался мне безопасным.
Четыре года спустя я не хотела безопасности. Я хотела кого-то, от кого мое сердце колотилось бы так, будто я застряла под дождем, дрейфуя в море без берегов. Кто-то, кто возбуждал бы меня так же, как безрассудный риск.
Заступать за границы правил, смотреть, как далеко я смогу улететь, прежде чем пересеку черту.
С Беном.
С Нэшем.
Недостижимо.
– Ты последняя, кто остался. – Джо проводил меня к лифту, держа руку на электрошокере, закрепленном на поясе. Привычка, которая отзывалась в моей любви к причудам, заставляя меня улыбаться. – М истер Прескотт ушел на ужин с миссис Лоуэлл и ее мужем несколько минут назад. Оделись как на выход. Вероятно, все трое ушли надолго.
Он подмигнул мне, и мне захотелось возжелать его, но ничего такого не было. Облегчение стремительно захлестнуло меня, тощие плечи склонились вперед, когда я нажала на кнопку лифта. Царапая ногтями ладони, я думала, не обнять ли Джо за хорошие новости, но остановила порыв.
Он похлопал меня по плечу и ушел, приподняв уголки губ, как будто говоря: «Так будет не всегда».
Сострадание.
Такое прекрасное, незнакомое чувство.
Я надеялась, что он не лжет, потому что еще немного, и я сломаюсь. Может быть, я была котенком, который прятался за маской отваги, выдавая себя за тигра.
Сглотнув волну жалости к себе, я нырнула в лифт и обдумала свои варианты. Если все покинули отель, я могла проникнуть в офис и порыться, поискать ключ от какого-нибудь из номеров, отделку которых мы закончили для гостей маскарада.
Мой указательный палец нажал на «5» раньше, чем я успела отговорить себя от этого. Я просмотрела все ящики стола Кайдена, пробираясь сквозь стопки образцов красок и тканей, пока не нашла один ключ. Слово «Пентхаус» было выведено курсивом ручкой «Бик» на стикере, приклеенном к ключ-карте.
Я крутила ее между пальцами, раздумывая.
Могу ли я взять ее?
Кайден не заметит. После долгой недели, что была у нас, его обычно аккуратный стол напоминал сошедшую лавину: горы бумаги, которые падали всякий раз, как он клал сверху еще один лист.
А если и заметит, то ничего не скажет, опасаясь гнева Нэша. Из-за того, как Нэш обращался со мной, все решили, что он безжалостен. Они боялись его, как ипохондрики боятся «Эболы». Параноидально. Иррационально. И одновременно в некотором смысле – рационально.
Откровенно говоря, Нэш, которого я когда-то знала, набрасывался лишь на тех, кто обижал других. На Вирджинию за то, как она относилась к его родителям, на Бэзил за то, что она доставала меня, на меня за… я не знаю почему, но, наверное, у него была причина. Он ничего не делал без причины.
Я рискнула предположить, что причиной послужило то, что случилось с Хэнком, или то, что в их вражде я встала на сторону Рида, что было нелепо, учитывая тот факт, что я всегда была на стороне Рида.
Вспомнив его жестокость, я сунула ключ в карман. Если он собрался относиться ко мне, как к грязи, пусть, по крайней мере, предоставит душ, чтобы смыть ее. В лифте я нажала кнопку пентхауса, с каждым этажом, который я проезжала, сердце колотилось все сильнее.
К тому моменту, как двери лифта открылись, я миллионом разных способов успела уверить себя, что Нэш ушел на ужин и вернется не скоро. Я смогу прокрасться внутрь и выйти меньше чем за пятнадцать минут. Десять, если не потрудиться скрыть факт моего присутствия.
Я провела ключом от пентхауса Нэша, включив свет, едва войдя. Пентхаус пах им. Новый аромат смешивался со старым. Опьяняющий в том смысле, в котором я его ненавидела.
В первую неделю учебы в университете я стояла в «Уолмарте» перед рядами мыла для тела, ошеломленная выбором.
