Дурга: Если не доведешь меня до оргазма в следующие десять секунд, я удалю это приложение.
Бенкинерсофобия: Кончить. Скажи правильно. А лучше скажи это вслух. Умоляй меня, чтобы я заставил тебя кончить.
И я сделала это, громко, даже когда щеки мои запылали, и я выдохнула:
– Заставь меня кончить, Бен.
Я представляла над собой Нэша. Злобный взгляд. Растрепанные волосы. А теперь я знала, как он выглядит под рубашкой. Широкие косые мышцы пресса, представляющие собой латинскую букву V, ведущую к тому, что я помнила даже годы спустя: длинному, толстому члену.
Мои губы жаждали шрамов, покрывавших его тело.
Я хотела целовать их.
Кусать их.
Проводить по ним языком.
Я не верила в слово «идеальный». Никогда не использовала его, чтобы описать что-нибудь в своей жизни. Но это было единственное слово, которое я могла произнести, когда речь заходила о теле Нэша. Его личность, возможно, оставляла желать лучшего, но его тело и лицо причиняли мне боль.
Дурга: Прошу, заставь меня кончить. Я провожу пальцами по клитору. Скажи, что мне сделать ими.
Бенкинерсофобия: Я не говорил, что ты можешь трогать свою киску. Обхвати пальцы губами, представь, что это – мой член, и извинись за непослушание.
Сведя ноги, я встала на колени в темноте, поднесла пальцы ко рту, мое сердце грозило вырваться из груди. Я почувствовала свой вкус на языке, когда скользнула тремя пальцами по губам и представила, как Нэш стоит надо мной, проталкивая мне в рот свой твердый член.
Я зашептала, не выпуская пальцев изо рта:
– Прости, что ослушалась тебя.
«Боже правый».
Я была на таком взводе. Мысль о полном контроле сводила меня с ума. Я хотела чувствовать себя побежденной, ведомой, оттраханной так, чтобы нельзя было ходить. Но даже с ножом у горла и под угрозой смерти я бы никогда не призналась, что это потому, что грубый, жесткий секс напоминал мне то, как трахался Нэш.
Мой первый оргазм от секса.
Мой единственный оргазм от секса.
И я так сильно намокла, думая о нем, что чувствовала собственный сок на своих губах. Я взяла свой телефон и сжала бедра, пытаясь получить разрядку.
Дурга: Я чувствую на пальцах свой собственный вкус.
Бенкинерсофобия: Опиши мне вкус.
Дурга: Легкий… Почти никакой, но с намеком на цитрус и ваниль моего геля для душа.
Дурга: Мне нравится этот вкус.
Бенкинерсофобия: Достань вибратор, который я тебе послал, подсоедини его к приложению, ляг на спину и дай мне трахнуть тебя самому. Напиши, когда он будет внутри тебя.
Я потянулась к одной из своих коробок, сложенных в углу, вслепую вынула вибратор, который Бен прислал мне давным-давно, и подсоединила его к приложению. Бен имел полный доступ к приложению, что значило, что он может контролировать его, где бы ни находился.
Я легла на спину и потерла кончик о свою вульву, прежде чем погрузить его в себя на всю длину.
Дурга: Он во мне.
Мои пальцы вцепились в простыни, когда вибратор во мне ожил. Он пульсировал в ровном ритме, и как раз в тот момент, когда я была уже близка, Бен замедлил вибрацию так, что захотелось кричать.
Бенкинерсофобия: Не так быстро.
Дурга: Засранец.
Бенкинерсофобия: Умоляй меня позволить тебе кончить.
Дурга: Прошу.
Бенкинерсофобия: Прошу что?
Дурга: Прошу, позволь мне кончить.
Он прибавил скорость, ребристые края создавали трение, от которого закатывались глаза. Я поднесла ладони к грудям и сжала их, пощипывая соски, вспоминая то, что чувствовала, когда Нэш пялился на меня.
Пялился на них.
Мои вздохи заполнили крошечную комнатку. Они вырывались неровными всхлипами. Я кончила так сильно, выкрикивая имя Нэша, так напряженно, что даже не могла почувствовать себя виноватой. Руки стали похожи на желе, но я заставила себя вынуть вибратор и выключить его.
Когда я чуть отошла от оргазма, я написала Бену короткое сообщение.
Дурга: Спасибо.
Бенкинерсофобия: Твою мать, мне это было нужно.
Дурга: Мне жаль, что я кончила благодаря тебе, представляя лицо Нэша. Измученного Нэша с загубленным детством, изуродованным телом и мертвым отцом. Нэша, который принес себя в жертву ради своей семьи и которого жестоко ранила моя семья. Мне жаль, что я люблю тебя, но завожусь от Нэша.
Я не отослала последнее сообщение.
Это было слишком откровенно.
Слишком реально.
Слишком больно.
Нэш все неправильно понял.
Меня не разрушили.
Я была тем, кто все разрушил.
Глава 23
Нэш
Внезапное возвращение Эмери в мою жизнь напомнило мне, что стоит больше практиковаться в своем подходе к мести. Фика исчез, а я был так же близок к тому, чтобы найти Гидеона, как и четыре года назад.
Хуже: Фика знал, где Гидеон, а я четыре года потратил на то, что доверял не тому парню. Снова. Кто знает, что еще он скрыл от меня?
– Ты наняла частного детектива? – спросил я Делайлу, просматривая на ноутбуке свою переписку с сингапурским дипломатом.
На самом деле я никогда не хотел создавать «Прескотт отель». Это была ответственность, которую я взял на себя, поскольку мне нужны были деньги для всех других моих проектов. Мое искупление. Мою благотворительность. Месть. Я создал «Прескотт отель» на незаконные деньги, строя новые отели, покупая и переделывая старые по всему миру.
Но этот проект в Сингапуре.
Я хотел его.
Сильно.
Два года назад во время разведывательной поездки по Азии самолет совершил вынужденную посадку в Сингапуре. Мы с Делайлой поужинали на крыше самого высокого здания. Чувствуя себя богом, взирающим на огоньки машин и зданий внизу, я решил, что хочу его.
Я хотел купить это здание и переделать его в отель. Даже когда началась вой на торгов против «Блэк Энтерпрайз» и я понял, что покупка обойдется мне дорого, я не отступил. Мы пожали руки, обменялись электронными письмами со всеми ведущими подрядчиками Азии и организовали встречи с дюжинами местных поставщиков.
Я чувствовал, что проект у меня в руках, и если бы мог ощущать счастье, то, наверное, это было оно.
– Ты наняла детектива? – повторил я, когда стало ясно, что Делайла проигнорировала меня.
Она задержалась перед моим письменным столом с маленьким стаканчиком греческого йогурта в одной руке и биоразлагаемой ложкой в другой.
