Так что я покачала головой… Или попыталась сделать это, но его толчки остановили движение.
– Какая лгунья. – Ладони надавили мне на затылок, пока мой нос не зарылся в его кожу, а его член не скользнул вниз по моему горлу. Нэш снова толкнулся мне в рот, долго и глубоко, прежде чем вынуть и провести по всей длине. – О ткрой свой рот, мой коварный лжец.
Он дал мне полсекунды, прежде чем струи спермы хлынули на меня. Я едва успела приоткрыть губы, чтобы поймать их. Они упали мне и на подбородок, и на грудь.
– Пока не глотай, – он шагнул вперед, чтобы рассмотреть сперму у меня на груди вокруг соска, – дай посмотреть.
Я открыла рот. Его сперма все еще была там, я наслаждалась ее вкусом. Грудь Нэша поднялась, когда он увидел это. Растрепанные волосы. Суровый взгляд. Он выглядел, как чувствовал себя, – кошмар, маскирующийся под сон.
Наклонившись и протянув руку мне за спину, он освободил меня от оков и одним пальцем нажал мне на челюсть.
– Смотри на меня, когда глотаешь.
Я вздернула подбородок, чтобы смотреть ему в лицо. Мы смотрели друг другу в глаза, пока его сперма стекала по моему горлу. Мое бедное сердце забилось в груди при виде того, как на его лице появилось выражение удовлетворения.
– Скажи мне, каков я на вкус, Тигренок. «Ка к бог».
– Пробовала и лучше.
– Хорошенькая маленькая лгунья. – Его большой палец провел вдоль подбородка и поднял мою голову так, что я не могла отвести взгляд. – Ты сосешь член, как хорошая девочка, но все остальное, что слетает с твоих губ, очень, очень плохо. – Полные губы коснулись моего виска и двинулись ниже, пока не прижались к уху. – Ты хочешь большего?
Мои ладони легли ему на грудь, страстно желая содрать с него рубашку и впиться в его гладкую кожу.
– Да.
Так тихо, что я невольно задалась вопросом, услышал ли он.
Я не хотела повторяться. Он уничтожил мое сопротивление. Роза без шипов, обнаженная и податливая.
Нэш провел пальцем по моей ключице, между грудей.
– Хочешь мой член внутри себя?
– Да.
Еще один шепот.
– Как сильно? Скажи, как сильно ты хочешь мой член. Скажи, как ты хочешь, чтобы я трахнул твою узкую, маленькую киску.
Я должна была заметить блеск в его глазах, когда он это сказал. Это попахивало скрытыми мотивами. Лицо гроссмейстера за секунду до того, как он скажет «шах и мат».
Вместо этого я вцепилась в Нэша, проклиная тот факт, что все в нем было вызовом. Тестом. Я отказывалась проигрывать.
– Грубо, – я вцепилась ногтями ему в грудь и царапнула. Я хотела оставить отметину, подобную шрамам, покрывавшим его торс. Моя отметина будет похожа на меня: дикая и незабываемая, – жестко. Как в первый и последний раз, когда ты прикоснулся ко мне.
Он рассмеялся. Звук, раздавшийся у самого уха, был оглушителен.
– Я сказал тебе, что мы не будем трахаться. А я, в отличие от тебя, не лгу.
За то время, что потребовалось, чтобы выдохнуть, я уже проиграла. Он вышел в дверной проем, оставив меня в разорванной футболке, сперма стекала у меня по бедрам, и дверная ручка торчала из задницы.
Все это должно было избавить меня от моей зависимости.
Но стало только хуже.
Глава 26
Эмери
С течением дня настроение у меня становилось только хуже.
Я пожелала Нэшу катиться в ад, и к тому времени как я помылась, переоделась, оставила сумки в своей гардеробной и пришла на работу, опоздав на два часа, Нэш работал за своим ноутом вместе с моими коллегами.
Очевидно, ад располагался в моем офисе.
Нэш приподнял бровь, как бы спрашивая: «Где ты была?»
Я шутила, когда говорила, будто он преследует меня, но, возможно, так оно и было. Он чувствовал себя в этом офисе как дома, заменив один из компьютеров своим ноутбуком, заняв весь стол, как будто он принадлежал ему.
«Он действительно принадлежит ему, Эмери. Учитывая состояние твоего трастового фонда и то, как отчаянно ты нуждаешься в работе, ты, по сути, тоже принадлежишь ему».
Боже, пытаться трахнуть Нэша было ужасной идеей. Все равно что выйти против «Мстителей» с незаряженным пистолетом. Я вынула телефон и набрала сообщение Бену.
Дурга: Новость дня: ты дал ужасный совет.
Я удалила его, не отправляя. Чувство вины грызло изнутри.
А. Все советы Бена обычно действовали.
Б. Вычеркнуть Нэша из моей жизни получилось бы, будь он кем-то другим, а не Нэшем, единственным парнем на Земле, которому больше дикого секса нравилось отвергать ни к чему не обязывающие связи.
Спрятав телефон в карман, я обвела всех взглядом. Стол Кайдена был слишком захламлен, чтобы кто-нибудь мог претендовать на него, так что Шантилья села на диван, который я обычно делила с Идой Мари и Ханной.
Когда я вошла, никто не объяснил, почему Нэш тут, стояла тишина, противоположная тому, что тут творилось обычно без диктатора Нэша.
Я уронила свой рюкзак «Джана Спорт» у дивана и склонилась обнять Иду Мари.
– Извиняюсь перед всеми за свое опоздание. Какой-то засранец не пускал меня в лифт, а потом мне пришлось заскочить в… дамскую комнату.
Неубедительные оправдания.
Я вела свою игру, украдкой поглядывая на Нэша каждые несколько секунд и стараясь не показывать этого. Он не смотрел на меня. Печатал на своем ноутбуке, как будто ничего не случилось.
– Вычту из зарплаты. – Шантилья указала своей пожеванной ручкой на журнальный столик, даже не потрудившись обратить на меня внимание.
Я села на пол, невольно задаваясь вопросом, не попала ли я в «Сумерки». Я вынула свой скетчбук, чтобы начать делать наброски для номеров уровня C. Как только мой скетчбук лег на журнальный столик, стопка папок упала сверху, словно рухнувший ряд костяшек домино.
Я сосчитала от десяти до одного, закусила язык, пока не пошла кровь, и, наконец, подняла взгляд на подонка, который бросил бумаги на стол.
– Да?
Нэш был в том же пошитом на заказ костюме. Его волосы больше не торчали во все стороны, но взгляд оставался диким, подернутым поволокой. Я изучала его, ища признаки того, что не я одна испытывала влечение.
Насколько легко ему было оставить меня, запечатлев сомнение в моем сознании.
Его язык на моей ключице.
Его пальцы, сжимавшиеся внутри меня.
Его член, прижимавшийся к задней стенке моего горла.
Ничто из этого, казалось, не беспокоило его. Но для меня прикосновения к нему были песней на повторе, которую никак не можешь забыть. Каждое прикосновение – ритм. Каждый оргазм – бас. Каждое его требование – строфа.
