– Я абсолютно уверена: как только женщина сходит с каблуков и перестает красить волосы, она сходит с дистанции! Зачем тогда жить? Мы существуем, пока ощущаем себя прекрасной половиной человечества. Перестаешь, и ты в мгновение ока превращаешься в никому не нужную ветошь. А место ветоши – на помойке. Запомните: каблуки и волосы! Седина и тапки – смерть! Я права?
– Думаю, да.
Илзе посмотрела победно:
– Разумеется. Просто вы еще молоды и не можете оценить всей мудрости моих слов. Но это предикатив. К сожалению, к каблукам я уже не имею никакого отношения, – печально молвила она, посмотрев на свои ноги, прикрытые длинной шелковой юбкой, – но волосам сдаться не позволю! Да, девочка?
Она задрала голову и посмотрела на Айю.
– Ой, осторожно, Илзе! Я как раз макушку крашу!
Айя торопливо отняла кисточку. Ишь ты, как старается. Ублажает будущую свекровь?
– Я от природы блондинка, поэтому седины почти не видно. Но после покраски цвет становится свежим. А если еще кудри навертеть! Да, Айя? Завьешь меня?
Илзе игриво встряхнула головой. Айя ойкнула. Лига улыбнулась. Илзе Карловна нравилась ей все больше.
– Лига, вы не против немного похозяйничать? К сожалению, Отто пришлось на несколько дней уехать, поэтому сделать чай некому. Там на кухне все готово, надо только вскипятить чайник и заварить. Чай в коробочке. Справитесь?
Лига с готовностью пошла на кухню. Молодец какая эта Илзе! Прикована к коляске, а радоваться не разучилась. Настоящая женщина!
У плиты Лига увидела небольшой столик на колесах. На нем и вправду все было готово к чаепитию. Дивный сервиз мейсенского фарфорового завода, кружевные салфетки, печенье, варенье, мед, крошечные пирожные в бумажных формочках – все выглядело изысканно и мило. Лига заварила чай и выкатила столик в комнату.
– Боже, вы так быстро все приготовили! Разливайте, мы закончили, – проговорила Илзе, подставляя голову Айе, которая надела на нее шапочку для душа. – Пока краска возьмется, мы вполне успеем насладиться настоящим пуэром, выращенным на высоте две тысячи метров над уровнем моря.
Илзе сдернула с себя целлофан, поправила колье на полной шее и резво подкатила к столику. Айя подхватила упавшую накидку, собрала пустые плошки из-под краски и ушла.
Пока Илзе разливала чай, Лига разглядывала украшение. Похоже, вещь старинная. Наверное, настоящие драгоценные камни. Целая россыпь квадратных тёмно-бордовых камешков в три ряда, а посередине большой красный в затейливой золотой оправе и тоже необычной квадратной формы.
– Это старинное колье. Фамильная драгоценность. Нравится?
– Очень красивое! – искренне восхитилась Лига.
– Богемские гранаты, – погладив колье, с улыбкой сказала Илзе Карловна, – о них вы, конечно, слышали. Это из Чехии. А тот, что посередине, – настоящий бирманский рубин. Замечаете легкий синеватый оттенок? Типичный именно для них «цвет голубиной крови». Колье так и называется – «Голубиная кровь». Сейчас Бирма стала Мьянмой, и купить там рубины почти невозможно. Колье – подарок поклонника, имя которого я назвать не могу, хотя он давно умер. Должно быть, вы понимаете почему. Кстати, красные камни – гранаты и рубины – раньше называли «карбункулами». Это на латыни.
Подарок поклонника? А почему тогда «фамильная драгоценность»?
– Я редко выезжаю из дома. Разве что сына на работе навещаю иногда. Или проедусь по парку. Но украшения ношу даже дома. И пусть мое лицо уже сползло на трахею, а шея – на бронхи, с этой красотой я не расстанусь никогда!
– Не сойдете с дистанции?
– Ни за что!
Илзе закинула голову и звонко рассмеялась. Лига посмотрела на ровные белые зубы и ямочки на пухлых, слегка нарумяненных щеках. Наверняка сын ее обожает. Ну как такую не любить!
– Уважаю чай, – продолжала хозяйка, пододвигая Лиге вазочку с медом, – а кофе вообще не признаю. Сын рассказывал мне, что Шарлотта фон Ливен, первая хозяйка Межотненского поместья, была заядлой кофеманкой. Вы о ней слышали?
– Да. Отто немного рассказывал.
– Жаль, что немного. Очень неординарная особа. К кофе ее приохотила Екатерина Великая. Любили дамы испить кофею на заре, любуясь видами из императорского дворца. Шарлотта рассказывала царице об успехах ее внуков, воспитанием которых занималась.
– Отто упоминал, что у нее был потрясающий педагогический дар.
– Несомненно. Но при этом она слыла безудержной интриганткой. И этот ее дар оказался сильнее! Сын говорил, что при дворе все решалось через Ливен. Особенно при Павле Первом. Ее власть, теневая, разумеется, была гораздо больше, чем у глупой императрицы Марии Федоровны. Ливенша причастна ко многим тайнам. Ведь известно, что Павел был магистром мальтийского ордена и масоном. А Шарлотта всегда рядом. Возможно, она была его поверенной и в этих делах. Что вы думаете?
– О чем?
– О том, что Ливен могла быть членом масонской ложи. Тайным, разумеется.
– И что из этого следует?
– Ничего особенного, моя милая, – улыбнулась Илзе Карловна, аккуратно надкусывая конфетку, – просто где масоны, там деньги. А где деньги, там тайны. Вас эта тема не увлекает?
Она глянула искоса. Лига пожала плечами.
– Вы так хорошо знаете историю этих мест! И рассказываете очень интересно. Ваш сын тоже.
– Не удивляйтесь. Что еще здесь делать? Мы приехали в Межотне после смерти моего последнего мужа. Отто предложили работу. Не очень денежную, но я его уговорила. Здешний воздух полезен для меня.
– Да, природа здесь чудесная. А раньше вы где жили?
Илзе Карловна отряхнула от невидимых крошек светло-розовую блузку и потянулась за печеньицем. Лига невольно улыбнулась. На фоне блузки щеки хозяйки казались еще розовей.
Илзе поймала взгляд гостьи и, блеснув ямочками, сказала:
– Цвет мой блузки называется «бедро испуганной нимфы». С ним связана очень смешная история. При Павле Первом такой цвет был у подкладки военных мундиров. Правда, подкладка офицерских и солдатских мундиров делалась из разной по качеству ткани, поэтому солдаты свою называли «цветом ляжки испуганной Машки». Когда об этом рассказали Шарлотте Карловне, говорят, она хохотала так, что у нее из ушей выпали любимые рубиновые серьги. Рубины она, кстати, обожала и ценила выше бриллиантов. Разумеется, камни моего колье гораздо дешевле. Зато такие же блестящие!
Хозяйка снова засмеялась.
– Вам очень идет розовый цвет, независимо от названия.
– Блондинкам идут пастельные тона. Отто всегда настаивал, чтобы мои концертные платья шили из светлых тканей. Я была оперной певицей. Вы не знали?
– Нет.
Лига подлила хозяйке чаю. Та потрогала чашку и поморщилась.
– Айя, девочка, завари нам свежий чай. Этот совсем остыл, – сказала Илзе в сторону кухни.
