Лига хихикнула.
– Сегодня ты меня удивил, – вдруг призналась она. – Не знала, что ты можешь так орать.
– Любого доведешь до крайности! Кстати, ты меня тоже удивила.
– Тем, что стала следить за Петерисом?
– Нет. Я думал, снова устроишь сцену ревности из-за Сандры.
– Так ты меня все же заметил?
– Кажется, я замечу тебя в любой толпе.
Они обнялись и поцеловались.
– Обещаешь меня слушаться? – спросил он, заглядывая ей в лицо.
– По ситуации.
– Лига!
– Ну хорошо.
Вайс еще раз строго посмотрел на нее и быстро ушел.
Лига вернулась за конторку и стала думать. О них с Вайсом. О Сандре. Об Айе, которая способна отравить того, кто покусился на ее мужчину. Все же ревность – ужасная вещь. Чур меня, как сказала бы ее русская бабушка.
Оставив Лигу, Вайс сразу набрал номер Сирмайса и удивился, что тот не ответил. Ни сразу, ни через пятнадцать минут. При этом телефон не был выключен. Странно. Не далее как вчера они с Мартином договорились быть на связи ежеминутно. События, судя по всему, стремились к ускорению, поэтому нужен был постоянный обмен информацией.
На рабочем месте Сирмайса тоже не оказалось. Андрис спустился в ресторан. Может, Мартин решил пообедать и на радостях забыл про телефон?
Великолепная Уна была на месте. Вокруг суетились повара и поварята, у которых сегодня было много работы. Уперев руки в тощие бока, Уна командовала парадом. Слов она не говорила. В роли дирижерской палочки выступал ее устрашающий нос, один поворот которого значил для подчиненных больше, чем громкие приказы. Увидев Вайса, повариха осклабилась и кивком указала на свой кабинет. Думая, что Мартин точно там, Андрис заглянул и увидел прекрасную Байбу, поедающую куриную ножку.
– Ой, кто к нам пожаловал! Как же приятно! Какой сюрприз! – сразу замяукала бухгалтерша, подумав, что начальник охраны появился тут не случайно. Наверняка хочет с ней поговорить.
Какое-то время назад наблюдательная Байба заметила, что красавчик неравнодушно провожает глазами ее русскую подругу. Не сказать, чтобы это бросалось в глаза. Нет! Для этого Вайс был слишком хорошо воспитан. То есть сдержан, строг и осторожен, как и положено начальнику охраны. Но не придумали еще на земле таких уловок, которые могли бы обмануть Байбу Озола! Надо присоветовать ему быть настойчивей и смелей, иначе красотка упорхнет в свой Петербург, а оттуда ее выманить будет сложно! Есть пара приемчиков, которые действуют безотказно!
Байба облизнула малиновые губки, вытерла жирные пальцы и изготовилась к бою.
– Не хотите ли отведать пирога с ревенем? – приступила она к делу и уже хотела подвести прямо к сути, но Вайс почему-то покрутил головой, нахмурился и, кивнув ей, исчез.
Нет, ну куда это годится? Можно подумать, не ему, а ей нужен добрый квалифицированный совет! Ох уж эти мужчины!
Байба вздохнула, посмотрела на остатки курицы и, скорбно вздохнув, взяла в руки крылышко. Ничего! Еще попросит у нее помощи этот Вайс! Она стала жевать, продолжая думать о мужчинах, которые считают себя сильной половиной человечества, а сами словно малые дети. Вот, к примеру, доктор. Ну чем они не пара? Он хорош, она неплоха. Так нет! Стоило ей об этом намекнуть, он тут же увял, как сорванный лопух. Даже носа не кажет. Уна сказала, что уехал куда-то на несколько дней. Неужели от нее прячется?
Байба повздыхала еще немного и принялась за пирог. Не дождутся они от нее уныния, вот что!
К вечеру Андрис уже не находил себе места от беспокойства. Мартина нигде не было, и на звонки он по-прежнему не отзывался.
Потом позвонила Сандра. Конференция закончилась, ей пора было уезжать.
– Может, проводишь? Заодно поболтаем, а то как-то не получилось.
Наверное, в самом деле следовало ее проводить. Сандра – прекрасный человек и добрый друг. Но тревога, становившаяся час от часу все сильней, подсказывала, что сейчас нельзя расслабиться ни на минуту. Он извинился, сказав, что нет возможности отлучиться. Она поняла и, пообещав скоро нагрянуть в гости, весело попрощалась.
Поглядев на монитор, Андрис убедился, что Лига на месте. Сидит за столом и что-то читает. Ему показалось, она тоже напряжена. Где же Сирмайс?
В ожидании пролетело еще три часа. Когда Андрис уже собирался выйти и пройтись по территории, неожиданно громко зазвенел телефон. Это он!
– Мартин, ты где?
– Помочь можешь? – крикнул Сирмайс.
Казалось, он говорит на бегу.
– Что делать?
– Беги к монументу русским у реки. Там Мазинги.
– Понял.
Вайс отключился и повернулся к двери. На пороге дежурки стояла Лига.
– Даже не думай, что я останусь, – заявила она.
Они побежали к монументу советским воинам и еще издалека увидели, что цветы выдраны, а перед плитой вырыта яма, из которой торчат какие-то палки. Андрис подбежал первым и тут же крикнул ей, чтобы не подходила. Лига услышала, но не поняла.
– Стой там! – крикнул Вайс.
Она только прибавила ходу, подбежала и замерла у края ямы. Илзе Карловна с неестественно вывернутыми руками и ногами смотрела на них широко открытыми глазами. Лига схватилась за Андриса. Он поддержал ее, боясь, что она сильно испугается и закричит. Но она просто смотрела, не произнося ни слова.
Значит, они правы: Илзе вовсе не была инвалидом. Рядом с ямой нет коляски, значит, она пришла сюда на своих ногах. Пришла, чтобы встретить смерть. То, что искали Мазинги, было спрятано под монументом, и теперь стало понятно, кто это сделал. Все эти годы дядя Петерис ревностно охранял то, что было здесь зарыто.
Что же там лежало и где оно теперь?
– Отто и Петерис успели все забрать, – произнес Вайс, набирая номер Сирмайса.
Тот отозвался сразу. Вайс сказал, что они у монумента, Илзе мертва, Отто исчез.
– А ящики?
– Ящики? – переспросил Вайс. – Никаких ящиков тут…
Сирмайс выругался и отключился.
– Лига, не смотри туда.
Но она не могла не смотреть.
– Давай ее достанем, – предложила она, не в силах вынести вид неестественно вывернутого тела.
– Не надо. Все равно ничем помочь нельзя.
Лига вдруг нагнулась над Илзе, словно не веря, что та в самом деле мертва.
– Странно, но мне кажется, она что-то держит.
Правая рука Илзе Карловны была судорожно прижата к груди. Она сгребла кофту, словно желая спрятать что-то в складках одежды. Андрис опустился на колени и отвел сведенную руку.
– Не надо! – крикнула Лига.
На груди Илзе Карловны лежал орден Святой Великомученицы Екатерины, усыпанный бриллиантами. Неужели тот самый, что когда-то гордо носила ее светлость Шарлотта фон Ливен? Отто говорил, что он называется «Большой крест». Орден так глубоко вдавился в тело, что вокруг остались кровавые подтеки. Ее убивали, а она прижимала к груди орден. Отдала жизнь, но не рассталась с крестом. Почему? Чем он был ей так дорог?
