– Кэти, это Джеймс…Леннокс.
– Джеймс? – удивленно уточнила она.
– Да, – улыбнулся я. Мне так нравилось слышать свое имя из ее уст. – Привет.
– Джеймс, время час ночи, что-то случилось? – обеспокоенно спросила она.
– Нет-нет, все хорошо… Относительно.
– Ты пьян? – вдруг она поняла по моему голосу.
– Да, – грустно усмехнулся я. – Немного.
– Или не «немного», – ответила она.
– Да, прости. Мне просто захотелось с кем-то поговорить, и я подумал о тебе.
– Очень мило.
– Мы можем просто поболтать немного? – с надеждой спросил я.
– О Тони? – вдруг уточнила она.
– Эм… Да, – растерянно ответил я. – Откуда ты…
– Я сегодня видела Тони, – вдруг сказала она.
– Черт! – вырвалось у меня. – Что он тебе наговорил?
– Ну, он рассказал о том, что произошло с Люси.
– Вот засранец!
– Эй! – перебила она меня. – Он? А ты молодец в этой ситуации?
– Нет, Кэти, все было не так, – простонал я.
– Ну конечно-о, – протянула она с недоверием.
Резко выдохнув весь воздух из своих легких, я неожиданно для самого себя спросил:
– Можно я к тебе приеду?
На другом конце трубки в ответ повисла тишина.
– Кэти? Прости, я… Нет, глупая затея, забудь, – начал бормотать я. – Мне надо с кем-то поговорить, в моей голове крутится столько непонятных мыслей, и я не знаю что делать, как поступить, – я тяжело вздохнул и замолчал.
– Приезжай, – чуть слышно ответила она.
– Серьезно? – удивленно спросил я.
– Да, приезжай быстрее, пока я не передумала, – протараторила она и положила трубку.
Со скоростью света я соскочил с дивана и побежал в душ. Пробухав больше суток с прошлого вечера и засыпая лишь пару раз на несколько часов, я даже не чистил зубы, не говоря уже о душе. Ехать в таком виде к ней я не решился, это могло привести ее в ужас. Мне необходимо было в кратчайшие сроки привести себя в самый лучший вид, по крайней мере, насколько это было возможно.
Быстро приняв холодный душ, я два раза почистил зубы, надеясь, что это перебьет мой перегар, надел более ли менее чистую одежду, ругаясь при этом на себя, что совсем перестал пользоваться стиральной машинкой. Зачесав сырые волосы назад, я даже брызнул на себя туалетной водой, которую подарил когда-то Тони, и она валялась у меня нетронутая уже несколько лет.
По пути к дому Кэти я заскочил в магазин, купил бутылку вина подороже и самое большое ведро с мороженым.
Доехав до ее дома за пятнадцать минут, я подбежал к входной двери и тихонько постучал. В окне прихожей виднелся тусклый свет ночной лампы, но никто не спешил открывать мне дверь. Я постучался еще раз уже более настойчиво, но в ответ услышал лишь тишину. Мои руки уже потянулись в карман, чтобы достать телефон и попробовать позвонить Кэти, как послышались торопливые шаги к двери. На моем лице непроизвольно растянулась улыбка от представления, как она семенит по лесенкам ко мне навстречу.
Дверь аккуратно приоткрылась, и Кэти неуверенно подняла взгляд на меня. Ее брови были чуть нахмурены, но я не мог понять, что значило ее выражение лица. Смятение, недоверие или заинтересованность.
– Серьезно? – вдруг улыбнулась она и указала пальцем на мои руки. – Мороженое?
– Э… Да, – замялся я, разглядывая Кэти в непривычном для меня домашнем образе. На лице Кэти не было косметики, волосы были собраны в небрежный пучок, несколько прядей выбивалось и свисало у лица, от чего она выглядела еще миниатюрнее и совсем как подросток. На ней была надета не по размеру большая бежевая футболка, черные лосины. И она выбежала встречать меня босиком, отчего на моем лице заиграла улыбка. – Я видел в мелодрамах, что, когда людям грустно, они едят мороженое.
– Ты смотришь мелодрамы? – удивленно спросила она и, не дождавшись моего ответа, продолжила: – Что ж, давай попробуем.
Жестом руки она пригласила меня внутрь. Зайдя в дом и закрыв за собой дверь, я бросил куртку на пуфик в прихожей и прошел в гостиную. Вино и ведро с мороженым я поставил на столик и хотел сесть на диван, как заметил там подушку и скомканное одеяло.
– Ты спала здесь? – крикнул я Кэти, пока она рылась по шкафчикам на кухне.
– А, да, – ответила она, вернувшись в комнату с бокалами и большими ложками. – Завтра у меня выходной, я выпила немного вина и уснула, пока читала книгу. – Она плюхнулась на диван и завернулась в одеяло.
– Да ты оторва по выходным, а я то не знал, – засмеялся я.
Кэти состроила мне смешную гримасу в ответ, достала одну руку из-под одеяла и похлопала по месту рядом с ней, приглашая меня. Я последовал ее приглашению, затем открыл вино, пока Кэти занималась мороженым.
– Давай рассказывай, герой-любовник, что натворил? – начала она допрос, облизнув ложку с мороженым.
– Кэти, все не то, чем кажется, серьезно, – начал я, наливая вино по бокалам. – Я, конечно, полный придурок, и творю полную дичь большую часть времени, но не настолько.
Кэти вопросительно приподняла брови.
– Ты мне веришь? – с надеждой спросил я.
– Пока не знаю, хочу услышать твою версию, – сказала она и сделала небольшой глоток из бокала.
– Хорошо, – удовлетворенно вздохнул я и немного расслабился. Она хотя бы давала мне шанс оправдаться. – Ты же помнишь, что это была вечеринка в честь помолвки Тони и Люси. И все было нормально, пока я не решил уединиться в туалете. Вдруг туда ввалилась пьяная Люси и начала приставать ко мне.
– Прямо вот так сходу зашла и повисла на тебе? – недоверчиво переспросила Кэти.
– Ну не совсем. Сначала она завела песню о том, что вдруг не хочет выходить замуж, – я закатил глаза и, чуть жестикулируя свободной рукой, продолжил: – Она боится того, что теперь Тони станет ее единственным и последним мужчиной, а она бы не прочь потрахаться с другими мужиками, и вообще она давно хочет меня.
Кэти перевела взгляд на меня, ее лицо удивленно вытянулось, и рот немного приоткрылся в изумлении.
– Она так и сказала?
– Я не помню, как она сказала именно, но смысл был такой.
– Так, допустим, – ответила Кэти, поставила бокал на стол и повернулась ко мне всем телом. Она недоверчиво прищурила глаза и продолжила:
– По словам Тони твоя рубашка была расстегнута, и ты страстно целовал ее.
– Она начала расстегивать мою рубашку, а я пытался ее остановить, – продолжал оправдываться я.
– Хорошо, а что с поцелуем? – не унимался мой маленький следователь.
Виновато прикрыв глаза, я издал стыдливый стон.
