– Кэти, с тобой все в порядке? Он успел навредить тебе? – кричал Джеймс.
Лицо Джеймса расплывалось, но я пыталась сосредоточить свой взгляд на его глазах. Знакомых. Голубых.
– Нет, – прошептала я в ответ. – Я… Он только угрожал. Ничего не сделал мне.
– Ох, Кэти, – он резко подался вперед и крепко обнял меня.
Я схватила его за плечи своими руками и сжала так крепко, насколько мне хватило сил. Как будто это был мой спасательный круг в море. Из глаз брызнули слезы, и я начала громко всхлипывать.
– Джеймс, – прерывисто начала рыдать я ему в плечо. – Я так испугалась!
– Эй, – шепотом успокаивающе сказал он. – Все хорошо, я тут.
– Я так испугалась за тебя, Джеймс. Он выстрелил, и я боялась открыть глаза. Боялась увидеть, что он убил тебя, – продолжала рыдать я.
– Кэти, – ласково произнес Джеймс, приподнял мое лицо, чтобы заглянуть в мои глаза. – Не стоит бояться за меня.
– Я не могу тебя потерять, – я положила руки на его лицо и заметила, какое оно бледное. – Я не переживу этого.
– Ох, Кэти…
Слезы обжигали мои щеки, и я бессознательно потянулась к его губам. К тем губам, по которым я так долго скучала. К той щетине, которая приятно покалывала мое лицо.
Он подался мне навстречу, и наши губы встретились. Я продолжала всхлипывать, но его руки, зарывшиеся в мои волосы, меня успокаивали. Медленно я опустила руки от его лица вниз к его груди, ощущая, как часто она вздымается от его дыхания.
Мы прервали свой поцелуй и посмотрели друг другу в глаза. Его прекрасные голубые глаза начали блестеть от слез.
– Кэти, я так испугался за тебя, боже… – он взял меня за шею и прижал свой лоб к моему. – Я не могу снова потерять кого-то. Кого-то дорогого мне.
– Не потеряешь, все хорошо, – попыталась улыбнуться я.
Он немного отстранился от меня, опустил глаза вниз на мою футболку, и его глаза в секунду наполнились ужасом. Я последовала за его взглядом и начала осматривать себя. На белой ткани своей футболки медленно расплывалось сырое пятно темной крови.
Откуда оно появилось? Я же не была ранена.
Я же не была ранена?
Судорожно я начала исследовать свой живот рукой, размазывая кровь по ткани, но не смогла найти место, причиняющее мне боль. Не понимая, откуда на мне кровь, я подняла глаза на Джеймса. Увидев его бледное растерянное лицо, я опустила свой взгляд ниже. Он медленно отполз к креслу, прижал ладонью свой живот, и между его пальцев начала сочиться густая темная кровь.
– Джеймс! – закричала я, быстро подползла к нему и схватила его обеими руками за лицо. – Джеймс, ты ранен!
Его глаза начали закрываться, и я пыталась трясти его за шею.
– Джемс! Нет! – продолжала умолять я. – Джеймс!
В панике я прижала руки к месту, откуда текла его кровь, теплыми вязкими струями покрывая мои пальцы.
Нет! Нет! Только не это!
– Помогите! – попыталась крикнуть я, но из моего горла вырвался только хрип. Я смотрела на Джеймса, и его лицо быстро становилось совсем безжизненным. – Помогите! Тони! – изо всех сил закричала я, не узнавая свой голос. – Помогите! Джеймс ранен!!!
Джеймс завалился на бок, полностью теряя сознания, но я продолжала прижимать рану рукой. Его теплая кровь была везде: на моих руках, локтях, и я беспомощно кричала, размазывая его кровь по своему лицу, смешивая ее со своими слезами.
– Тони!!! – взвизгнула я настолько громко, что мне казалось, что мои барабанные перепонки в ушах были готовы лопнуть.
Тони тут же прибежал, и его глаза распахнулись в ужасе.
– Джеймс, твою мать! – вскрикнул он, упал на колени рядом и прижал одну руку к моим на ране Джеймса. Другой рукой он вырвал рацию с пояса и прокричал. – Скорую, срочно! Детектив Леннокс ранен!
Крики Тони и других полицейских начинали расплываться в моей голове и смешиваться в одно, и я лишь видела лужу крови на моем полу, которая с неумолимой скоростью становилась все больше и больше. Я как будто видела жизнь Джеймса, так неумолимо быстро покидающую его тело. Такую же темную, почти черную в тени, каковой и была его жизнь последние годы.
Пока Тони кричал рядом со мной, вызывая кого-то, прижимая его рану, я отпустила свои руки и смотрела на Джеймса. Он лежал рядом, бледный, сине-серый. Губы начали синеть, и я понимала, что он потерял слишком много крови.
Слез больше не было. Не было больше всхлипов. Не было больше ничего во мне. Я легла рядом с ним на пол и положила свою голову ему на плечо, обнимая одной рукой. Через секунду я почувствовала, как его теплая кровь начала греть мою кожу, просачиваясь под мою футболку. Я повернула его лицо ко мне и коснулась его безжизненных губ своими. В тот момент я просто хотела умереть рядом. И я закрыла глаза.
29
Тони
– Джеймс, не смей меня покидать, слышишь меня? – кричал я, пока мы мчались на карете скорой помощи в больницу.
Врачи пытались вернуть его к жизни с помощью дефибриллятора, но прямая кардиограмма его сердца на экране не желала двигаться. Черт!
– Джеймс, – я схватил его безжизненную руку и сжал в своих ладонях. – Ты должен жить! Понимаешь? Ты не можешь уйти так рано!
Врачи сделали еще несколько разрядов, но ничего не происходило.
– Он потерял слишком много крови! – кричали они.
– Сделайте еще раз! Давайте, он сможет! – начал просить я врачей.
Мужчина отрицательно покачал головой мне в ответ.
– Пожалуйста! – стал умолять я.
Врач тяжело вздохнул, жалостливо посмотрел на меня, но все же взял свой аппарат и протянул его к бездыханному телу Джеймса.
– Джеймс, если ты сейчас умрешь, я тебя убью, ты меня понял? – в истерике кричал я. – Я тебя найду, где бы ты ни был, и собственноручно убью, – мой голос начал срываться. – Ты знаешь, я давно об этом мечтаю.
– Разряд! – прокричал врач.
Разряд тока вышел из аппарата и прошел через тело Джеймса. Его тело напряглось и выгнулось дугой, и я заворожено смотрел на монитор, отслеживающий его сердцебиение.
Небольшой скачок на время удара током и снова прямая линия, которая так противно пищала.
– Время смерти… – начал фиксировать врач, и мое сердце замерло вместе с сердцем моего друга.
Я перестал слышать все, что он произносил дальше. Лишь поднял испуганные глаза на врачей, глядя то на одного, то на другого с надеждой. Один продолжал что-то записывать в карте, другой потянулся к лицу Джеймса и начала снимать с него кислородную маску. «Неужели так все и закончится? Именно сейчас?» – думал я про себя и не верил в происходящее.
Вдруг я услышал странный прерывистый писк и поднял свой взгляд на монитор. Слезы застилали глаза, и изображение размывалось. Я быстро попытался вытереть глаза рукавом, чтобы понять, что происходит. Сосредоточив свой взгляд на экране монитора, я увидел, что кардиограмма его сердцебиения начала двигаться. Медленно, но верно, скачки становились все выше и выше, и прерывистый звук становился все громче и чаще.
