– Я… Я не уверен, что мы сможем удовлетворить вашу просьбу, – сказал я, глядя на них снизу вверх.
– А это не просьба, – сказал главный военный, – Не забывайте, что ваш институт находится в структуре Министерства. Так что расценивайте это как приказ.
Они вышли из кабинета, не попрощавшись. Я посмотрел на Лизу. Та сидела с каменным лицом.
Так была сформирована группа из ученых разной специализации, в которую вошел в том числе и я. Мы заняли тот самый заброшенный пионерский лагерь и начали исследования. За ту неделю, пока мы здесь находимся, нам удалось обнаружить столько всего, что волосы на голове начинали шевелиться.
Если не вдаваться в подробности, участок леса вокруг места падения метеорита действительно превратился в аномальную зону. В этой зоне время шло быстрее, чем за ее пределами, а пространство вело себя так, словно сошло с ума.
Любые радиосигналы оттуда доходили плохо и часто быстро терялись, но в первый же день нам удалось зафиксировать очень странное явление. Мы запустили наземного дройда-разведчика. Некоторое время после того, как он скрылся за соснами, мы могли наблюдать точку, обозначающую его местоположение, на радаре. Потом сигнал стал пропадать. Точка вспыхивала все реже.
А затем она вспыхнула в совершенно другом месте – почти в километре от того, где робот находился только что. Потом еще в одном – на шестьсот метров южнее. А затем погасла окончательно.
Мы назвали это явление пространственными завихрениями. Всего один раз дройдам-разведчик успешно вернулся обратно в лагерь, во всех остальных случаях дройды попадали в такое завихрение и терялись в лесу навсегда.
Кому-то пришла в голову идея проделать очень простую штуку – привязать обычную нить к дереву на входе в лес, а другой ее конец – к разведывательному дройду. Как ни странно, это сработало. Сохраняя такую вот связь с пространством вне леса, дройды каким-то образом переставали попадать в пространственные завихрения.
Тогда мы сами начали делать вылазки в лес, поначалу короткие. На всякий случай мы облачались в защитные комбинезоны ярко-желтого цвета, которые было хорошо видно среди деревьев. Также мы надевали противогазы и брали с собой выданное нам оружие. Хотя, я, например, не стрелял ни разу в жизни.
Мы соорудили специальные катушки с крепкими тонкими нитями, которые крепились на поясе. Конец нити мы привязывали на входе. Так мы оберегались от пространственных завихрений. Никто не знал, как именно, но это работало. Все, кто входил в лес, будучи привязанным на входе, успешно возвращался в лагерь.
Все, кроме Славы, нашего химика.
Он отправился в лес на четвертый день нашего пребывания в лагере. Он был в защитном костюме, противогазе, крепко привязал путеводную нить к дереву на входе в лес. Но он так и не вернулся через пятнадцать минут, которые мы условились считать максимально допустимой продолжительностью для вылазки.
Когда Славу нашли, он лежал без движения на земле, а в его груди была обугленная дыра, след от теплового воздействия высокой температуры, будто кто-то выстрелил в него чем-то вроде лазера.
В общем, в лесу происходила полнейшая чертовщина. Чертовщина, которая, по мнению большинства ученых из нашей группы, требовала дальнейшего пристального и всестороннего изучения.
А теперь нам сообщают, что нас отзывают. В голове не укладывается.
Новость разнеслась по лагерю достаточно быстро. Не могу сказать, что абсолютно все расстроились. Некоторые были рады уехать отсюда, ведь страх перед странными событиями пересиливал тягу к научным открытиям.
Но я был подавлен. Я лег спать в расстроенных чувствах и очень долго не мог заснуть.
***
Я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо.
– Сережа…
Это была Лиза, она сидела на краю моей кровати.
– Что случилось? – я приподнялся на локте, – Что такое?
– Тихо, – сказала Лиза шепотом, – Все нормально. Мне просто нужна твоя помощь.
Я, сощурившись, смотрел на нее.
– Помощь в чем?
Лиза вздохнула и виновато уставилась на пол между своими ступнями.
– Я не могу вот так просто все оставить. Я чувствую, что мы, возможно, в шаге от какого-то крупного открытия. А нас отправляют домой.
Я понимал, о чем она говорит.
– Да, но что мы можем с этим поделать?
– Ничего, – сказала она, – Но мы пока еще здесь, так?
Я начал понимать, к чему она клонит.
– Ты что…
– Я хочу дойти до места падения метеорита, – выпалила Лиза, – И прошу тебя пойти со мной.
– Сейчас? – я не мог поверить ее словам.
– Да.
– Посреди ночи? По лесу, полному аномалий, и обратно? Это больше полутора километров в одну сторону, ты это понимаешь?
– Да.
Я принял сидячее положение. Сон как рукой сняло.
– Ты с ума сошла?
– Сережа, больше шанса у нас не будет. Мы сделаем все как надо. Привяжем путеводные нити. Наденем костюмы. Ты же сам видел, если быть осторожным, ничего не случится. Мы сможем дойти…
Я прервал ее жестом руки.
– Допустим мы дойдем. Что тогда?
Лиза непонимающе уставилась на меня.
– В смысле?
– Ну что мы, посмотрим на воронку и пойдем обратно?
Лиза некоторое время сидела молча. Было видно, что до этого момента она об этом не думала. Ей был важен сам факт того, что мы доберемся до метеорита.
– Возьмем образец, – наконец сказала она.
– Ага. Образец, – сказал я, встал и подошел к окну.
Лес был черным как смола. Ветви сосен слегка колыхались на ветру. Уже третий день погода не менялась, воздух был теплый и сухой.
Дойти до самого метеорита? Безумие. Никто не заходил так глубоко, даже с привязанной на входе нитью. Что еще могло поджидать нас в лесу – одному богу известно. Но Лиза права, завтра нас отсюда выгонят, и шанса больше не будет…
– Который час? – спросил я.
– Три пятнадцать ночи, – ответила Лиза.
– То есть, светать начнет через минут двадцать?
– Здесь, за пределами леса, да. А там – не знаю.
Полтора километра по лесу. По прямой. Если двигаться в быстром темпе – это не больше получаса. И столько же обратно. Можно успеть все сделать до того, как все остальные проснутся.
– Черт тебя побери, Лиза, – сказал я.
– Ну так что? – она почувствовала, что я даю слабину.
Я развернулся и посмотрел на нее. Она все еще сидела на краю кровати. Глаза ее хитро блестели.
– Ладно, – сдался я, – Черт с тобой. Пошли. Только быстро.
