Усов глянул на Аню. Та ответила ему ледяным взглядом. Усов знал, как она любила, когда он называл ее «тетей».
Никита уселся на диван, а Усов открыл дверь своего кабинета, пропуская Татьяну вперед. Он сел за стол, предложив ей мягкое кресло напротив.
– Я ознакомился со всеми бумагами, но хотел бы пообщаться лично с вами.
– Конечно.
– Расскажите, пожалуйста, о Никите. Какой он ребенок?
Татьяна вздохнула.
– Он всегда был очень скромным и немного… Отстраненным. Любит читать и рисовать. Может часами играть в игрушки, бегая по комнате. Но ему… Как бы это сказать… Комфортнее быть одному. Он всегда находит, чем себя развлечь, другие дети ему будто особо и не нужны. Но так чтобы ни с кем не разговаривать… Даже с нами… Такого никогда раньше не было.
– В какой момент он перестал разговаривать?
– Просто как-то вечером после школы он закрылся у себя в комнате. Я несколько раз заглядывала к нему и спрашивала, все ли в порядке? Он не отвечал, рисовал что-то в тетрадке. Я не придала этому значения. Но он не заговорил и на следующий день. И через день.
– В тот день не было каких-то происшествий? Ничего необычного не случалось?
– Да нет…
– А что вам рассказали в школе?
Татьяна пожала плечами.
– Ничего необычного, все как всегда. Никаких происшествий в тот день не было, на продленке Никита вел себя спокойно.
Усов сделал несколько пометок в блокноте.
– Татьяна, извините, но я обязан спросить. Все ли в порядке в семье?
– Ну… – Татьяна отвела взгляд, – Как и в любой семье, наверное… Мы с Димой, конечно, иногда ссоримся. Но я стараюсь, чтобы Никиту это не касалось.
– Не было ли случаев насилия в отношении ребенка? – спросил Усов.
– Что? Нет, – сказала Татьяна.
– И никаких потрясений за последнее время? Кончина родственника? Может, собака убежала? Любая мелочь.
– Нет. Ничего такого.
Усов снова записал несколько слов в блокнот.
– А ваш муж… Дмитрий, да? Я могу с ним пообщаться?
– Конечно. Но, к сожалению, не сегодня. Он не смог приехать, занят на работе.
Усов отложил блокнот.
– Что ж, хорошо. Давайте я попробую пообщаться с Никитой. Я сразу скажу, что не обещаю какого-либо значительного прогресса на первом же сеансе.
– Я понимаю.
– Отлично. Пойдемте.
Они вышли в приемную. Никита сидел на диване и смотрел на свои ноги, которыми болтал в воздухе. Усов посмотрел на Аню. Та пожала плечами, видимо, давая понять, что в такой позе мальчик просидел все время.
– Никита, дядя хочет с тобой поговорить. Ты не против?
Нет ответа.
– Теперь мы маму оставим здесь, а мы с тобой пройдем туда, хорошо? – доброжелательно сказал Усов.
Мальчик молча встал и пошел в кабинет.
– Думаю, мы ненадолго, – сказал Усов и закрыл за собой дверь.
Никита остановился посреди комнаты, не зная, куда ему идти дальше. Усов поспешил показать мальчику мягкий диван, на котором, как правило сидели его маленькие пациенты во время сеанса.
– Садись, располагайся удобнее, – сказал Усов, а сам сел напротив на обычный деревянный стул.
Это была зона, специально предназначенная для общения с маленькими пациентами. Взрослые люди предпочитали, чтобы между собеседниками был какой-то предмет, например, стол, дающий иллюзию защиты. Дети, напротив, охотнее общались, если между ними и Усовым не было ничего.
– Давай знакомиться. Меня зовут Саша. А ты Никита Симонов, правильно? – спросил Усов, улыбаясь.
Ему хватило бы и кивка. Но Никита не удостоил его и такого простого жеста.
– Не волнуйся. Я просто хочу с тобой поговорить. Я не кусаюсь.
Никакой реакции.
– Не хочешь сока или воды? – спросил Усов.
Можно сочинить целый ряд вопросов на «да» и «нет», на которые человек, скорее всего, ответит автоматически. Вроде «Тебя же зовут Никита?» или «Хочешь пить?». Усов начал именно с таких вопросов. И, опять же, было бы достаточно обычного кивка головой. Это означало бы, что мальчик слышит и слушает, что ему говорят. Просто он сознательно не хочет идти на контакт по какой-то причине.
Но Никита никак не реагировал на вопросы.
– Что ж, я понимаю… – сказал Усов, – Давай договоримся так. Мы увидимся с тобой в конце недели, скажем, в пятницу. Если ты захочешь со мной поговорить, рассказать мне что-нибудь, что угодно – я буду рад.
Когда они вышли в приемную, Татьяна посмотрела на Усова с такой надеждой, что ему стало не по себе. Он покачал головой и надежда быстро испарилась с лица женщины.
Позже вечером Усов созвонился с Татьяной и сказал ей, чтобы она не расстраивалась.
– Как я и говорил, нужно время. Приходите в пятницу в час дня, мы продолжим.
– Хорошо, спасибо вам, – голос был очень грустным. Было слышно, что в глубине души она надеялась на мгновенный эффект. Люди всегда надеются на чудо, даже если тысячу раз сказал им, что чудес не бывает.
Усов повесил трубку, сел на диван и задумался. К нему подсела Лена и взяла за руку.
– Что такое? – спросила она.
– Мальчик, – ответил Усов.
– И что с ним?
– Он перестал разговаривать, – вздохнул Усов, – Замкнулся в себе.
– Совсем?
– Совсем. Даже на самые простые вопросы не отвечает.
Он вкратце рассказал, что произошло на первой их с Никитой встрече. Они посидели молча несколько секунд.
– Ну, пусть он… Расскажет не о себе, – предложила Лена.
– Не о себе?
– Ну да. Попроси его в следующий раз принести любимую книжку. Пусть расскажет, о чем она.
Усов покачал головой.
– Не знаю…
– А ты расскажешь о своей любимой книге. Подашь ему пример.
Усов подумал, что это не сработает. Но на встрече в пятницу, когда все его попытки установить контакт с Никитой обернулись ничем, вспомнил про совет жены.
– Я хочу попросить тебя кое-о-чем, – сказал Усов. Никита не реагировал, – У тебя же, наверное, есть любимая книга? Я как раз ищу, что почитать. Может, ты мне поможешь? На следующую нашу встречу принеси, пожалуйста, свою любимую книгу. Я с удовольствием возьму ее у тебя почитать. Если тебе не жалко. Обещаю, что буду с ней осторожен. У нас с тобой будет такой маленький литературный клуб. Знаешь, что это такое?
Никакой реакции.
Когда на следующую их встречу Никита пришел без книги в руках, Усов не слишком удивился.
