Дверь открылась, и в камеру заглянул слабый свет лампы. Зар попытался поднять руку, чтобы закрыть лицо, но предпочел отвернуться, зажмурившись.
– Дивитесь и восхищайтесь, господа! Наш победитель! – задорно произнес вошедший, ставя ведро в угол камеры и тарелку с кашей рядом с пленником.
– Тебя бы тоже побили, – беззлобно отозвался Зар, открывая глаза и выискивая чашку с едой.
– Вшестером-то, – хохотнул тот. – Естественно!
Охая и морщась, Зар сел, привалившись к стене.
– О! У нас праздник или повар забыл помыть котел?
В каше наблюдалась зелень. Хотелось верить, что это зелень, а не что-то другое.
– У тебя появился спонсор, – объявил тюремщик, словно это что-то хорошее. – Хочет тебя подлатать и выставлять на более серьезные бои.
Зар поднял бы в ироничном удивлении брови, если бы последние несколько дней его лицо не превращали в кровавое месиво.
– Вы, ребята, в курсе, что похищение человека и прочее – уголовно наказуемое преступление?
Тюремщик весело рассмеялся.
– Сегодня будет бой, так что постарайся произвести хорошее впечатление.
– Давай сломаем тебе пару ребер, а потом попробуешь произвести хорошее впечатление на ринге, – предложил Зар, допивая кашу.
– Если спонсору понадобится, он даст тебе и выходной, и хорошего врача. Так что давай, магистр, – последнее слово он произнес с издевкой, – колдуй свою магию.
– Сними ошейник, и поколдую! – крикнул ему вслед Зар.
Дверь закрылась, погрузив камеру в темноту.
Кожу на шее холодил ошейник. Сколько Зар ни пытался согреть металл, тот продолжал неприятно жечь холодом. Лишиться Таланта стало весьма неприятной неожиданностью, словно внезапно лишиться руки или ноги. Мышцы пытаются ее отыскать и совершить движение, но ничего не происходит.
Ситуация небезнадежная. Пусть он и не чувствовал, что делает отсеченная рука, но помнит, что и как нужно сделать, чтобы пользоваться ею. Привалившись к стене, расслабился. Закрыл глаза. Тело знает, что нужно делать, главное, не мешать. Талант из его крови никуда не делся, пока эндокринная система работает правильно, ему нечего бояться. Нужно подождать и не мешать телу лечить себя.
Через неопределенный отрезок времени Зара разбудили. Ворвавшись в камеру, выволокли наружу, не давая и шанса проснуться, прийти в себя. Тащили двое, вцепившись в руки, словно клещи, не вывернешься. Коридор кончался большим залом с дырой в центре.
Едва успев подставить руки, Зар упал на песок, чувствуя, как каждая мышца и кость протестуют против подобного обращения. Над головой жарко парила огромная лампа. Она не позволяла поднять глаз и оценить обстановку. Всякий брошенный в яму начинал изнывать от жары задолго до начала боя. Силы плавились, словно масло под горячим ножом.
Если бой шел вяло или бойцы отказывались драться, лампа начинала опускаться. Чем эффектней бой, тем выше лампа. Зрители могли облить водой понравившегося бойца или передать ему в камеру чего-нибудь вкусного. В один из дней Зару передали целую чашу яблок, которые он все равно не мог есть из-за выбитой челюсти. Тюремщик с хрустом съел спонсорские яблоки, сидя в дверях и паскудно ухмыляясь.
Прикрывая глаза, Зар, сутулясь, поднялся на ноги. Противников он скорее услышал, нежели увидел. Те плюхнулись в песок, постанывая от боли в старых ранах и чертыхаясь. Бой начался.
Противники вцепились друг в друга, как цепные псы, те, что были поопытнее, знали, что бить в полную силу не требуется. Достаточно устроить зрелище, и, если противник попадется здравомыслящий, все вернутся в камеры более или менее целыми.
Вот только не все хотят следовать простым джентльменским правилам. Ради лишней миски супа или спонсорства несколько бойцов бросились в яростный бой, размахивая кулаками и не чураясь подлых приемов.
Зар не собирался драться. Дождавшись подходящего момента, он позволил оттеснить себя к стене и, пытаясь заблокировать удар в голову, сделал вид, что сильно приложился затылком о камень. Рухнув на песок, перестал шевелиться. Противник зло пнул его в живот и, не дождавшись реакции, ушел. Зар остался лежать.
«Ник назвал бы эту тактику крысиной», – подумал он, изображая марионетку с подрезанными нитями. Несколько раз драки принимали опасный оборот, и бойцы нежелательно близко приближались к Зару, наступая на руки и запинаясь об ноги.
Перед тем как вытащить из ямы, чтобы освободить место новым бойцам, тюремщик окатил его водой из ведра. Водой, дурно пахнущей, и, пожалуй, лучше не задумываться, откуда она была взята. Зар ответил вялыми движением и мычанием.
Все так же не церемонясь, его оттащили назад в камеру. Оставшись в одиночестве в темноте, он провел инвентаризацию, порадовался, что пальцы не сломаны, не выбиты, не вывихнуты, и устроился спать.
Когда пришел тюремщик, Зар уже проснулся и ждал его. Лег заранее так, чтобы прикрыть глаза от света, не позволяя себя ослепить, при этом поза позволяла быстро подняться.
– Я, между прочим, денег на тебя поставил! – начал с упрека тот, швыряя ведро в стену и, не церемонясь, бросая миску с кашей на пол. – От раздавленной телегой вороны больше пользы, чем от…
Договорить он не успел. Поняв, что тюремщик не собирается, как обычно, прохаживаясь по камере, травить байки, Зар рванул вперед и ударом в челюсть отправил того в долгий сон. Голова тюремщика дернулась, с глухим ударом встретилась со стеной, у которой тот стоял. Ноги подкосились, и он рухнул на грязный пол камеры.
Осторожно выглянув в коридор, Зар тут же нырнул назад в камеру. Возможно, привлеченный шумом или, напротив, внезапной тишиной, в их сторону шел еще один тюремщик. Прижавшись к стене, Зар надеялся, что тот зайдет или хотя бы заглянет, чтобы можно было его оглушить. Увы, тюремщик оказался умнее.
Едва бросив взгляд в камеру, тот резко побежал по коридору. Не дожидаясь, когда противник поднимет шумиху, Зар бросился за ним, швырнув в того лампу. Это было импульсивное движение и не самое умное. Лампа оказалась масляной и, разбившись о широкую спину, подожгла мужчину.
Закричав, тюремщик бросился срывать с себя куртку и тут же упал на землю, пытаясь сбить пламя. Не останавливаясь, Зар перепрыгнул его и бросился к выходу. Лабиринт зазмеился перед ним множеством резких поворотов и развилок. Хоть стены и напоминали грубую каменную кладку катакомб, точной геометрии не повторяли. Упершись в очередной тупик, он в сердцах шарахнул по нему кулаком.
«На кой демон вам тут столько тупиков!» – разразился он ругательствами, но только мысленными, боясь привлечь ненужное внимание.
Еще несколько развилок и бесконечная кишка коридора в кромешной темноте. Зар уже хотел отчаяться, когда получил по лицу. Удар выбил из него остатки пространственной ориентации. Прижавшись спиной к стене, Зар попятился, подняв руки в защитном жесте, прикрывая голову. Противника он не видел. Демоны его раздери, даже не слышал. Только собственное громкое дыхание, шорканье одежды о стену.
