Пока раздумывала, на девушку упала тень, и, вскинув голову, она улыбнулась Захарову.
– Как прошло?
– Сухарь закрыл дело Черновой. Морозова разыскивают как должника банка. Шаманы умерли в результате несчастного случая. Остается девочка Снежана Трубецкая. Поеду переговорить с ее бабкой, которая утверждает, что внучка никуда не пропадала.
На несколько секунд гнев лишил женщину дара речи. Подскочив на ноги, она всплеснула руками и, шумно выдохнув, разжала кулаки. Захаров выглядел спокойным. Даже чересчур. Нестерпимо захотелось дотронуться до него, понять, что у него на душе.
– Разве дела закрывают так быстро?
– Нет, но похоже кто-то очень торопился, – он направился к машине. – Уйдем с жары.
Подхватив сумку, Кристина поспешила следом.
– Почившие шаманы некогда состояли в ковене, но незадолго до пропажи были изгнаны оттуда по разным причинам.
– Не думала пойти в полицию? – улыбнулся он, на ходу заводя машину и включая кондиционер. – У тебя отлично выходит добывать информацию.
Потянувшись к двери, она остановилась, когда Захаров первым схватился за ручку и галантно открыл дверцу машины. Эти старые джентельменские замашки добавляли ему шарма.
Поблагодарив его, Кристина села в машину, окунувшись в прохладу. Когда Захаров сел в соседнее сидение, машина качнулась под его весом. Все же он странный, словно пропустил последние три десятилетия, телепортировавшись из времен, когда мужчинам не возбранялось быть сильными и демонстрировать силу. Не так, как это делало нынешнее поколение, играя мышцами и хвастаясь. Захаров делал это молча, едва ли намеренно. Он просто жил, а не делал вид, что живет.
Прищурившись, она попыталась рассмотреть его магическую ауру. Быть может, он мистик, и в этом объяснение спокойствию и поведению. Но нет. Аура кристально чистая. Как он умудрился прожить жизнь и ни разу не коснуться магии, не ощутив на себе ее пагубного воздействия?
Для своих лет Захаров выглядел весьма неплохо: моложавый, подтянутый. Жаль, не удалось найти его ни в общей базе, ни в социальных сетях. Он не потрудился прикрепиться к местной поликлинике, не посещал платных врачей. Даже узнать, где он живет, не удалось.
– Мне тоже повезло. Есть несколько семей с фамилией Салтыковы, кто-то больше, кто-то меньше, но все они связаны с магией, – он задумчиво постучал пальцами по рулю. – Знать бы, откуда приехал Морозов. Будем надеяться, что не из столицы.
– Почему не из столицы?
– Столичные Салтыковы руководят сектой. Они этого не афишируют. Ведомство много лет пытается подкопаться к ним, но друзья в политике, деньги в европейских банках и привычка не оставлять следов… – он развел руками. – Если Морозов сменил фамилию, чтобы сбежать из секты, то мне почти жаль похитителей. Что им сделает государство? В тюрьму посадит? Пф…
Недоверчиво посмотрев в ответ, Кристина отвернулась к окну. Тело медленно остывало. Хотелось пить. На крыльце банка стояла Нарышкина, курила тонкую сигарету, наблюдая за ними. На правом ухе поблескивала клипса динамика, выдыхая дым, она говорила с кем-то по телефону.
– Что будем делать? – спросила она. – Будем ждать, когда остальных выловят из реки?
Захаров молча протянул ей бутылку минералки. Электронные мозги машины, отрегулировали температуру в салоне и вывели машину со стоянки. Захаров едва касался руля, страхуя аппарат на поворотах, когда в поле зрения появлялись другие машины. Местным водителям он не доверял, стараясь держать дистанцию.
– Куда едем?
От тишины становилось неуютно. От спокойствия и отрешенности Захарова не по себе. От машины, что везла их демон знает куда, страшно. На светофоре они остановились. Вставшая рядом машина с молодыми людьми посигналила им, газуя и покачиваясь на месте. Впереди, насколько хватало взгляда, вырисовывалась прямая, вот только это прямая по центру города, где люди презирают светофоры и переходят дорогу, где вздумается.
– Почему ковену так важен твой отъезд? – спросил он, бросив равнодушный взгляд на машину, что предлагала погоняться.
Пожав плечами, она отпила воды.
– Почему ты не состоишь в каком-нибудь ковене? – он спрашивал спокойным, лишенным любопытства голосом, но Кристина все равно почувствовала раздражение.
– Неприлично спрашивать о подобном. Я ведь не расспрашиваю тебя о личной жизни.
Удивленно посмотрев в ответ, он принял бутылку обратно и сделал большой глоток. Украдкой рассматривая морщины от частых улыбок на его лице, Кристина почувствовала укол вины за резкий ответ.
– Разведен, четверо детей, на двоих плачу алименты. С детьми отношения хорошие, с женой нейтральные. Злости она на меня не держит, но предпочитает не встречаться.
– Черт. Ни одна ставка не сыграла. Когда в ведомстве спорили о твоем прошлом, ставила на то, что ты суперсекретный агент из таинственных спецслужб.
Засмеявшись, он подавился водой.
– Так уж вышло, что, обучившись магии, я поняла, что это не мое, – пожав плечами, Кристина смущенно улыбнулась. – Получила второе высшее и теперь работаю по специальности. Но каждый ковен, узнав о том, что я колдунья, считает своим долгом зазвать меня к себе.
– А что плохого в ковенах? Кто-то говорил, что это похоже на профсоюз, где будут защищать твои права.
– Это похоже на крепостное право, где ты будешь горбатиться на барина, отдавая часть доходов и силу. При этом все равно остаешься должен ковену. Если им что-то не понравится, в лучшем случае тебя выгонят, в худшем – загонят в долги. Нет, мне такого счастья не надо.
Усмехнувшись, он отключил автопилот в машине, что катал их по городу, по всем двум основным улицам.
– Бабушка Трубецкой Снежаны давит на мать девочки, чтобы та забрала заявление. Та пока держится, но ее обложили со всех сторон. С полицией встречаться она не желает.
– Устроить встречу?
Трубецкая жила у сестры, что снимала комнату в общежитии. Дом встретил их ужасающей трещиной в стене, выбитыми окнами и шприцами в клумбе. Замерев на несколько секунд, Кристина не сразу смогла заставить себя войти в подъезд. Видя, что Захаров все же ждет ее, сдвинулась с места.
– Ну вот, а ты ворчала, что в городе ни одного музея, – усмехнулся он, открывая дверь локтем, не касаясь ручки.
В коридоре не горели лампы, присмотревшись, Кристина заметила, что провода вырваны с мясом. Хотела подсветить себе путь телефоном, но решила не рисковать.
Ольга Трубецкая встретила их в коридоре, оттащив какого-то забулдыгу, уснувшего у ее двери. Сжавшись, Кристина боялась случайно задеть что-то. Уф, а она-то наивно полагала, что в пансионате плохо. От неожиданно нахлынувших воспоминаний ее передернуло.
Трубецкая суетилась, рассаживая гостей, пытаясь скрыть убогую обстановку комнаты. Букет запахов, от прогорклого жира до мокрой псины, скопился в воздухе, и единственное окно было не способно его выветрить. Отсутствие сквозняка и духота превращали комнату в орудие пытки. Говорил в основном Захаров, женщина охотно отвечала на его вопросы, много добавляла от себя.
