Прошло уже пять лет после путешествия в горы. Все это время мой жизненный путь и мои поиски самого себя и места в этой жизни были посвящены все тем же вопросам: «Кто я на самом деле?» и «Что такое счастье?» Эти годы изменили меня, но без этого диалога моя история была бы неполной. Но теперь я могу опубликовать его, потому что уверен, что он действительно произошел…
– Очнись…
– Я умер?
– Нет.
– Где я?
– Здесь.
– Почему мое тело лежит внизу?
– Пришло время поговорить с тобой настоящим.
– Поговорить с кем?
– Со мной.
– Кто ты?
– Я – это я.
– О чем нам нужно поговорить?
– Я хочу показать тебе историю твоей жизни, чтобы ты понял, почему ты оказался здесь. Чтобы ты понял, что сам выбрал собственную судьбу. Ты просил ответы, пришла пора их получить. Ты считал, что меня не было рядом с тобой, теперь ты должен увидеть, что это было не так. С самого твоего рождения я ни на секунду не покидал тебя.
– Я сам выбрал собственную судьбу?
– Ты ее создатель.
– Не понимаю…
– Я покажу. Ты хорошо воспринимаешь картинки. Я не просто так время от времени показывал их тебе. Смотри…
И в тот же миг перед моими глазами словно закрутилось кино. Я увидел историю своего первого бизнеса, свой побег в армию, службу, женитьбу, встречи с друзьями, щебень, разговор у костра и ночной голос в машине, стройку, прачечные, долги… Вся моя жизнь за считанные секунды пролетела передо мной. А потом в моей голове вновь прозвучал этот голос:
– Твой срок еще не пришел. Тебя ждет дорога. Вспомни, кто ты!
Запись из дневника. День двенадцатый
Я проснулся в холодном поту. Пытаясь понять, что это было – сон или реальность, вышел из палатки, посидел снаружи, потом пошел к реке и умылся. Все-таки мне приснился сон, но настолько реальный, что теперь сном мне казалось мое пробуждение. В моем сне я сидел на своем полуострове, когда ко мне начали приходить друзья и стали звать меня с собой, при этом показывая дорогу, которая шла через лес. Они тормошили меня и пытались мне втолковать: «Что ты тут сидишь? Вот же дорога, пойдем с нами! Мы тебя ждем дома, вон там метро «Площадь Маркса», вставай, пошли домой.
Я потряс головой. Кажется, это были первые признаки безумия. Если, конечно, сон не был вещим. В таком случае скоро меня разыщут спасатели. Окончательно проснувшись, я начал собирать плоские камни и выкладывать из них очаг или печь. Внутрь сооружения я накидал хвороста и развел костер. Водрузив сверху большой камень, поставил на него кружку с водой. Развел кипятком остатки овсянки, попил воды, сел возле палатки и погрузился в размышления.
Меня словно бросало из стороны в стороны. Мое внутреннее состояние менялось так же часто, как погода в горах. Время от времени мое умствование, мой внутренний диалог обрывался, и я как бы выходил из собственного тела, оказывался наблюдателем. Смотрел на происходящее с самим собой или со стороны, или с высоты и прислушивался к кому-то, кто нашептывал мне прямо в душу простые слова: «Почему ты так переживаешь? Ты же сам определяешь собственную судьбу. Все происходящее с тобой, весь тот опыт, который ты получаешь, это то, что ты назначил себе сам. То, что ты выбрал. Успокойся. Все в порядке. Ничего не заканчивается. Ты будешь жить еще долго».
В такие минуты я успокаивался. Уверенность в собственном спасении охватывала меня. К сожалению, она тут же развеивалась, когда я возвращался в свое тело. Когда я смотрел на окружающие горы своими собственными глазами. Словно тяжкий груз придавливал меня к земле. Чтобы прогнать тоску, я смотрел на свои запястья и видел выколотый на них девиз «Здесь и сейчас». Я был жив и не был покалечен. У меня было немного еды и полно воды. Незачем себя расстраивать еще не произошедшими бедами. То, что будет потом, не имеет сейчас никакого значения. Сейчас со мной все в порядке, здесь мне ничего не угрожает, значит не о чем переживать. Просто надо отвлечься. Заняться чем-то. Жаль, что нет никакой книги, можно было бы погрузиться в чтение.
Я строгал сучья, пока они мне не надоели. Потом вспоминал песни, стихи, как будто листал страницы прочитанных книг, пересыпал в голове эпизоды из прожитых мною тридцати лет. На какое-то время вновь становился сторонним наблюдателем и как будто смотрел кино. Снова слышал голос, который вселял в меня уверенность. Если это было безумием, то мне становилось от него легче. Главное, что я ни на минуту не забывал о своих родных. И жалел скорее их, чем себя.
Время опять остановилось. И вместе со временем остановился и я. Замер, словно муха, застывшая в янтаре. В голову пришло, что еще несколько таких дней, и я, наверное, не смогу двинуться с места. Вспомнил, что смотрел какой-то фильм, в котором говорилось, что человек без еды может прожить больше недели, а вот без воды не протянет и нескольких дней. Я пил воду не переставая, уж не знаю сколько литров я влил в себя, но, наверное, много. Погружался в оцепенение и, просто смотря на горы, просил творца, чтобы он дал мне сил пройти это испытание. Просил его о том, чтобы подал мне хоть какой-то знак.
Так прошел еще один день. Помощь не пришла. Это показалось мне странным. А что если что-то стряслось с ребятами? Что если некому было сообщать о моей пропаже? Что если МЧС и не начинало меня искать? Сколько я еще смогу продержаться? Мыслей у меня было много, а вот припасов осталось мало, на двух банках я тут долго не протяну. Надо было что-то делать. С каждой минутой ожидания я начинал все отчетливее осознавать его бессмысленность. Следовало рассчитывать только на самого себя.
Мои просьбы послать знак были услышаны. Когда я раздумывал, куда мне идти, прилетел орел и стал кружить над моей головой. Он кружил так низко, что я мог разглядеть каждое его перышко. Мог бы достать его рукой, если бы у меня оставались силы на прыжок. После того, как орел сделал несколько кругов надо мной, он медленно полетел над рекой вверх против течения. Что это было, если не знак?
Решено, завтра выдвигаюсь в обратном направлении. Если буду идти без остановок, то смогу за два дня добраться до Шавлинских озер, а там всегда есть местные жители. Выхожу утром. Спокойной ночи, любимые мои.
Запись из дневника. День тринадцатый
Во сне ко мне опять приходили мои друзья, звали меня домой. Я счел это хорошим знаком. Проснулся рано, умылся с первыми лучами солнца. Позавтракал половиной брикета сушеной овсянки, выпил воды, свернул лагерь. На всякий случай на том месте, где стояла моя палатка, выложил ветвями стрелку в том направлении, в котором решил продолжить путь. Запалил груду валежника и отправился навстречу собственному спасению.
Эту дорогу я запомнил на всю свою жизнь. Запомнил, как пробивался сквозь глухие заросли. Запомнил, как преодолевал колючий кустарник. Он стоял глухой стеной. Вся моя одежда была разодрана его шипами, вся кожа исцарапана. Через какое-то время у меня стали отказывать ноги, но я продолжал идти. Падал от усталости и судорог, потом вставал и снова шел. Пока лежал, приходя в себя, представлял, как себя чувствуют сейчас мои родные. Им ведь было гораздо хуже, чем мне. Они даже не знали, жив ли я еще или нет. Надо было вставать и идти вперед. Моя усталость и недомогание ничего не значили по сравнению с переживаниями мамы.
