После полутьмы подземелья закатное солнце просто ослепляло. Нимфес опустился на песок рядом со мной и замер, словно прислушиваясь к себе. Я внимательно следила за его лицом, ловя малейший призрак проблем. Наконец, мужчина поднялся на ноги и осмотрелся. Во взгляде было столько восторга! Сердце вновь защемило, на этот раз от нежности и радости за друга.
— Первый раз за три тысячи лет я вижу солнце, — произнес Нимфес, поворачиваясь ко мне и подавая руку, чтобы помочь подняться. — Свет моей души, ты совершила невозможное!
— Не хочешь прогуляться? — предложила я, не спеша избавляться от предложенной руки. Прикосновения Нимфеса были приятны. В конце концов, какая разница, что вытворяют взбунтовавшиеся гормоны? Он то об этом никогда не узнает. А значит, можно себе позволить несколько минут слабости.
Время до заката пролетело словно одна минута. Нимефс шагал по песчаным барханам, то и дело припадая к земле, чтобы ощутить песок под пальцами или разглядывая крошечных насекомых, не успевших сбежать при нашем приближении. Словно ребенок он радовался небу, ветру, миллионам запахов. Я же следовала за ним, проклиная песок, то и дело норовивший забиться во все возможные щели.
Восход луны мы встретили на высокой скале, словно зуб возвышавшейся посреди пустыни. У меня не было ни малейшего понятия, где мы в конце концов оказались, но Нимфес утверждал, что чувствует направление и обратную дорогу до гробницы найдет без труда. Приходилось положиться на его честное слово.
Залитая безжизненным светом пустыня казалась волшебной. Песок сиял, словно россыпь бриллиантов и вызывал желание набить им карманы. В глубоком черном небе появились первые жемчужины созвездий. Нимфес долго в них вглядывался, пытаясь угадать знакомые, но так и не смог.
— Прошло столько лет… — выдохнул он, не отрывая взгляда от неба. — Все изменилось. Даже звезды поменяли пути.
— Ты привыкнешь, — я положила руку ему на плечо в ободряющем жесте. — Сейчас для тебя все ново, но скоро все наладится. Обещаю.
— Что бы ни было дальше, я останусь чужаком в твоем мире, — голос Нимфеса был наполнен горечью и мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы исправить это.
— Не говори так. В конце концов, боги для чего-то дали тебе второй шанс.
— Думаю, мой долг помочь тебе, — мужчина повернулся ко мне и я вновь утонула в карих озерах. Одного взгляда хватало, чтобы забыть обо всем, кроме совершенного лица напротив.
— Ты уже помог, — прошептала я. — Без тебя я не решилась бы послать все к черту и сбежать.
— Это лишь передышка. Настоящее сражение нас ждет впереди. И я обязуюсь защищать тебя до конца вечности, — эти слова запали в самое сердце. На глаза навернулись невольные слезы, проторив дорожки на щеках.
Нимфес коснулся моего лица, осторожно снимая капельку влаги и поднес ко рту.
— Соленая, — чудь удивленно и вместе с тем восторженно констатировал он.
Такая реакция ужасно меня рассмешила. Смеясь и одновременно вытирая слезы с щек, я осознала, что счастлива. Еще никогда в жизни не было так легко и приятно с мужчиной, как сейчас. Вот только… Только он мертвый. Был. А теперь живой. На этом логика кончилась, уступив место чистым эмоциям. И эти самые эмоции шептали, что сейчас мы так близко друг к другу, что уже не остается места размышлениям.
Не знаю, что за мысли сейчас вертелись в голове Нимфеса, но я могла в этот момент думать только о том, как неожиданно близко оказался мужчина. Кажется, его руки уже обнимают плечи, а горячие прикосновения посылают волны жара по телу. Наши лица так близко, что хватает лишь легкого движения навстречу, чтобы губы встретились в первой неловкой ласке. Это оказалось лучше, чем можно было представить. Его язык очертил контур губ, словно исследуя и прося позволения продолжать. Приоткрыв рот я позволила экстатическому чувству усилиться, дарить незамысловатую, но чувственную ласку. От этих прикосновений на сердце расцветал безумный восторг, грозивший свалить с ног и отправить в небытие. Это был первый раз в жизни, когда во время поцелуя подгибались колени. Сильные руки с легкостью удерживали меня на месте, прижимая к мощному мужскому телу.
Энергия, плясавшая на коже, только добавляла жара, словно ласка тысяч крошечных солнц, чьи лучи касались, но не обжигали. Мир вокруг постепенно растворялся, терялся в дымке чувственного удовольствия. Губы продолжали свое движение и я отвечала на нежность со всей доступной мне силой.
Не знаю, сколько прошло времени. Да и неважно это было. Когда наши лица наконец отдалились, я глубоко вздохнула, пытаясь выровнять сбившееся дыхание и пережить острое ощущение потери. Казалось, мы с Нимфесом успели слиться в единое целое и теперь в душе поселилась пустота, которую мог заполнить лишь он.
Фараон молча смотрел на меня и в глазах светилась нежность с капелькой страха. Как он может бояться после самого прекрасного в мире поцелуя? Кажется, эта мысль отразились на лице, потому что мужчина улыбнулся и обнял крепче, запечатлев невесомый поцелуй на моих волосах.
— Что же, можно считать наш эксперимент с прогулкой удачным? Мы отошли достаточно далеко от гробницы, чтобы убедиться — расстояние не помеха, — проговорила я, не спеша разрывать уютные объятия.
— Только если мы вместе. Без тебя я не могу покинуть пределы погребальной залы, — прошептал мужчина в макушку.
— Не беспокойся об этом. Я тебя не брошу, — с уверенностью произнесла я. Если еще несколько часов назад жизнь выглядела совсем неприглядно, то теперь у меня определенно появился стимул двигаться дальше.
9
После произошедшего на скале мы ни слова не сказали друг другу насчет поцелуя. Не знаю, как Нимфесу, а мне просто не хотелось портить возникшее ощущение волшебства банальным выяснением, кто мы теперь. Влюбленные? Друзья? В том, что отношения изменились сомнений не было. Вопрос состоял лишь в том, стоит ли это продолжать. По здравому размышлению я решила, что с решением можно и подождать. Вместо этого по возвращении в гробницу Нимфесу пришлось выдержать целый шквал вопросов.
— Так что же вчера с тобой произошло? Почему ты сказал, что я пахну смертью? — получить ответ казалось мне особенно важно. После пробуждения момента для вопроса как-то не нашлось, но теперь то мужчине уже не увильнуть.
Фараон бросил на меня пристальный взгляд и через секунду сделал приглашающий жест в сторону расстеленного пледа. Заняв позицию, я выжидающе посмотрела на призрака, вновь устроившегося на «троне». Видимо, нравилось ему смотреть на людей сверху вниз. Или просто привычка, так и не исчезнувшая за тысячи лет?
— Вчера, когда ты пришла, я почувствовал что-то внутри, — Нимфес коснулся груди, а мой взгляд невольно скользнул вдоль линии мышц. Губы до сих пор пульсировали после поцелуя, а воображение не спешило успокаиваться. Вот и говорите после этого, что девочки меньше озабочены, чем мальчики! — Это было сродни внутреннему голосу, только сильнее. Словно кто-то другой внутри меня зашептал, закричал и попытался выбраться наружу.
