— Одержимость? — слово само сорвалось с языка.
— Я не знаю. Возможно, это просто последствия того, что я стал почти живым. Но то, что кричало внутри меня знало, что ты принесла смерть на руках. Я почти видел ее ауру, красную, словно кровь. Она струилась вокруг твоей фигуры. Больше всего на свете мне хотелось коснуться ее и впитать, забрать всю без остатка.
— Выпить ауру смерти?
— Что-то в этом роде. И когда ты коснулась меня, это нечто почти смогло вырваться наружу.
— Как ты смог побороть его?
— Не знаю. Думаю, сила воли помогла мне.
На минуту повисла тишина, прерываемая лишь звуком моего дыхания. Внезапно в голову пришла мысль, которой я тут же поделилась:
— Скажи, ведь это уже не в первый раз? — по выражению лица Нимфеса я поняла, что попала в точку. — Мой рисунок, тот, что с крыльями. Ты тогда тоже вел себя странно и фактически выгнал из гробницы ничего толком не объяснив.
— Да. Тогда оно подняло голову в первый раз. Я испугался и не знал, что делать. Но меньше всего на свете я бы хотел причинить тебе вред.
Что же, теперь все становилось понятнее и запутаннее одновременно. Сумасшедший призрак — что может быть хуже? Только то, что я в этого призрака влюблена. С другой стороны, безумие ли это? В конце концов, все вокруг и так мало напоминает привычный мир. Гробница, восставший из мертвых фараон, а теперь еще странная его способность чувствовать смерть. На фоне всего остального это не удивляло, но определенно пугало. Если одержимость будет прогрессировать, чем это грозит Нимфесу в будущем? Сможет ли он держать ее под контролем? Как бы то ни было, ясно одно — надо постараться больше никого не убивать, тогда и поводов для безумия у призрака не будет.
Остаток ночи мы провели за пустыми разговорами, словно сговорившись не упоминать ни о поцелуе, от которого до сих сладко замирало сердце, ни о странном вчерашнем приступе. Нимфес рассказывал о Древнем Египте. Если бы на моем месте был ученый-историк, он бы умер от радости. Конечно, фараон не сильно разбирался в повседневной жизни горожан. Действительно, откуда человеку, с младенчества воспитывавшемуся во дворце, знать как вертятся беднейшие слои? Тем не менее, беседа вышла увлекательной и только непреодолимые зевки и закрывающиеся глаза заставили меня прерваться и отправиться спать. Завтра предстояла вылазка в город, перед которой отдохнуть.
Утро началось с завтрака и споров. Нимфес настаивал, что будет сопровождать меня при поездке в город, я же категорически отказывалась. Винить его в излишнем беспокойстве было нельзя. Если бы сама просидела в подземной тюрьме три тысячелетия, то тоже опасалась бы потерять единственный шанс на свободу в моем лице. Однако доводы о том, что в своем нынешнем образе он идти не может, наконец возымели действие.
На самом деле, идти наверх было страшно. Наличных денег в кошельке оказалось меньше, чем хотелось бы, а значит, придется использовать карту. Нимфес предложил взять что-то из гробницы и продать, но по здравом размышлении я этот вариант отбросила. Снять деньги в банкомате в отдаленном районе города, а затем исчезнуть будет безопаснее, чем пытаться продать золото на рынке.
Еще одной проблемой была маскировка. Мое лицо достаточно часто мелькало в газетах, чтобы люди могли его запомнить. Если Саммерсы официально объявили об исчезновении невесты, то спрятаться будет особенно проблематично. Оставалось уповать на то, что мерзавцы попробуют справиться собственными силами и не поднимать шумихи.
Среди вещей, оставленных в гробнице, оставался платок, с которым пришла сюда в первый раз. Сложив два и два я пришла к простому решению — будем маскироваться под мусульманку. Женщину с лицом, замотанным платком, в Египте никого не удивишь. Потом в городе зайду в магазин и куплю соответствующую одежду. Полицейские точно не станут требовать снять платок, зная, как много неприятностей за этим может последовать, а об остальном можно уже не беспокоиться. Тем более, если Джордж с Сэмюэлом и обратились в полицию, то на руках у них описание типичной европейки, а значит искать будут в первую очередь белую женщину в нетрадиционной одежде и не говорящую на арабском.
Нимфес выслушал план и одобрил. Кроме переодеваний и добычи денег, мне предстояло связаться с Кристофером. Увы, его номера я не помнила, так что в список дел пришлось добавить еще и поход в интернет кафе, чтобы раздобыть контакт.
Перед выходом страх вновь сжал сердце железной рукой. Я старалась выглядеть беззаботно, тогда как в душе бушевала настоящая буря. Я достаточно знала Саммерсов, чтобы понимать, что на мои поиски брошены сейчас все силы. Стоит прибавить к этому Рэдкинса, который наверняка использует по полной как ресурсы босса, так и собственные источники. Оставалось надеяться, что сегодня звезды сегодня благосклонны к несчастным беглянкам. В противном же случае, рискую подвести Нимфеса и навсегда распрощаться со свободой, если и не с жизнью.
С такими мыслями я покинула гробницу, оказавшись в пустыне. После прохладного мрака подземелья сухой, жаркий воздух хлестнул по лицу, на секунду лишив дыхания. Глаза заслезились от света, а под одежду тут же набился песок. В очередной раз порадовавшись платку, я замотала голову и часть лица, скрываясь от солнца и случайных взглядов. Горячее светило успело взойти достаточно высоко и теперь нещадно припекало.
Пройдя привычной уже дорогой и почти не увязая в барханах, я оказалась у Сфинкса. Здесь, как всегда, было многолюдно. Какое счастье, что гробница Нимфеса располагается в таком удобном месте! Если бы она скрывалась в глубине пустыне, шансов ее найти было бы совсем немного. Проскользнув мимо припаркованных туристических автобусов, поспешила к стандартным шаттлам. Никто не обратил внимания на молодую женщину с покрытой головой — обычная туристка. Только забравшись в кондиционированное нутро автобуса, я смогла вздохнуть с облегчением. Самая сложная часть пути была еще впереди, но начало положено неплохое.
Разглядывая проносящиеся мимо пустынные пейзажи, я размышляла. В последнее время для этого дела выдалось много поводов. Прошедшие дни оказались по-настоящему безумными. Начиная с ожившего фараона и заканчивая похищением и подпольным существованием. Могла ли я себе представить год назад, что жизнь повернется именно так? У судьбы интересное чувство юмора. В то время, как меня интересовала лишь карьера художника и тихая жизнь в собственном мирке, она решила проверить мои нервы на прочность и уготовила столько испытаний, сколько не под силу снести иному искушенному человеку. А ведь все только началось и когда закончится — неизвестно. От этого осознания хотелось плакать.
Забиться в уголок и рыдать в последнее время хотелось особенно часто. Вот только стоит мне расклеиться, как все покатиться по наклонной. Вот избавлюсь ото всех претендентов на руку, сердце и компанию, тогда и поплачу. В компании Нимфеса. При мысли о мужчине на душе, как всегда, потеплело. С ним было легко, приятно и совсем не чувствовалась трехтысячелетняя разница в возрасте. Как ему это удавалось? Порой, даже со сверстниками не о чем поговорить, а тут, человек настолько далекий от нашего мира, насколько это вообще возможно…
