— Прекрасно. Тогда ждем здесь, — в голосе Астории мелькнуло раздражение.
— Прошу располагаться поудобнее на моем ложе, — я жестом пригласила спутницу присесть на плед, расстеленный в углу гробницы. Однако та не оценила широкого жеста и сделала несколько шагов в сторону, направившись к золотой утвари.
Что ж, дружеской беседы у нас, по всей видимости, не выйдет. Покосившись на плед, я заметила валявшиеся там же фонарик и альбом с карандашами. Странно, мне казалось, что они остались у Кристофера. Устроившись на полу, открыла альбом на случайном рисунке. С листа бумаги на меня смотрел Нимфес. Боже, кажется что это было так давно!
Я скользила взглядом по родному лицу снова и снова, чувствуя, как защемило в сердце. Вот только почему на рисунке изображены крылья? В прошлый раз я не давала себе особого отчета в созданном, но теперь присмотрелась внимательнее. Если отбросить все несовершенства быстрого наброска, то можно почти со сто процентной вероятностью сказать, что крылья такие же, что были у Сета.
Внезапная догадка заставила сердце биться сильнее. На последнем изображении, сделанном несколько дней назад, позади Нимфеса, сидящего на троне, изображена темная фигура. Если поверить в невозможное, то я нарисовала Сета, которого еще не знала. Как это вообще возможно? Сердце забилось быстрее, а ладони взмокли от напряжения.
С другой стороны, в последнее время вокруг меня творится много странного. Боги, призраки, мифы… Возможно ли, что все это время какая-то сила пыталась предупредить меня о Сете через рисунки? Или сила здесь не при чем, но я просто обладаю даром видеть истину? Это могло бы объяснить мои своеобразные портреты.
От осознания, что я сама могу быть частью всей мистики стало страшно. Спокойно, Мари, возьми себя в руки и думай. Возможно, из этой способности можно извлечь пользу. Дрожащие пальцы нащупали первый попавшийся карандаш на полу. Я открыла альбом на новой странице и теперь задумчиво покусывала кончик карандаша, пытаясь понять, как же вызвать ту силу, что приходила через рисунки. Возможно, стоит просто начать рисовать?
Проблема заключалась в отсутствии натуры. Раньше я рисовала исключительно портреты. Теперь же мне предстояло изобразить нечто, что бы могло помочь вернуть Нимфеса. Глубоко вздохнув, я попыталась вызвать в памяти лицо фараона. Грифель скользнул по бумаге, обрисовывая первый неловкий контур. Секунду спустя пришло вдохновение и карандаш легко порхал по бумаге. Немного мешало отсутствие нормального света. Луч фонаря, лежащего на полу, конечно разгонял тьму, но вместе с тем от каждого моего движения по листу струились глубокие тени.
Остановилась я только тогда, когда сведенная от напряжения рука практически самовольно выпустила карандаш. Взгляд уперся в бумагу, теперь исчерченную вдоль и поперек. Несмотря на стремительность наброска, становилось ясно, что на новом рисунке изображены мы с Нимфесом, держащиеся за руки. Наши фигуры находились у большого окна, в котором я спустя секунду опознала окно на вилле Саммерсов. Звездное небо и луна только подтверждали зародившееся было подозрение — это момент свадьбы. Но почему я это нарисовала? Неужели это и есть пресловутое послание? Или расшалившееся воображение сыграло со мной злую шутку и рисунок ничто иное, как выражение тоски?
От размышлений голова быстро налилась тяжестью. Снова и снова разглядывая рисунок, я пыталась найти хоть какую-то подсказку. Вконец отчаявшись и почти уже решив, что затея изначально была провальной, я подняла глаза и увидела Асторию, сидящую у противоположной стены. По всей видимости женщине уже надоело рассматривать древние сокровища и теперь она просто спала, откинув голову на расписную стену.
Во сне миссис Гордон выглядела невинной, словно ребенок. Красиво очерченные губы чуть приоткрылись, на щеках алел румянец. На секунду я заколебалась, стоит ли будить пресловутое лихо, пока оно тихо, но жажда понять, действительно ли рисунок несет какую-то подсказку пересилила сомнения.
— Эй, — мой голос гулко отдался под сводами. — Ты меня слышишь?
Асти резко дернулась и сонно заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Что случилось? — голос был хриплым и недовольным. — Буря уже стихла?
— Не знаю, не проверяла. Лучше скажи, какие мысли у тебя вызывает рисунок, — я поднялась с пола и подошла к Асти, протягивая альбом.
Женщина несколько секунд рассматривала изображение и по лицу ее было ясно, что повод побудки ей совершенно не нравится.
— Знаешь, дорогая, это конечно миленько, но до профессионального художника тебе еще расти и расти, — с насмешкой проговорила Астория, поднимая на меня глаза. — С чего это тебе в голову взбрело рисовать прямо тут?
С трудом подавив раздражение от пренебрежительной критики, я пояснила:
— Это момент, когда мы с Нимфесом засвидетельствовали свой союз перед ликом богов. Вроде свадьбы. Мне нужно, чтобы ты сказала, какие мысли вызывает у тебя этот рисунок. Возможно, это поможет нам найти Сета.
— Ты тут случайно головой нигде не приложилась? — поинтересовалась Асти с напускной заботой.
— Просто сделай так, как я прошу, — сдерживаться удавалось уже с трудом. Как же сложно с этой женщиной! Неужели так трудно понять, что раз мы в одной лодке, то должны сотрудничать?
— Мысли говоришь? — взгляд Асти вновь обратился к рисунку. — Думаю, что все это глупо.
— В каком смысле?
— Свадьба. Обмен клятвами, обещание принадлежать друг другу всю жизнь — это просто не имеет смысла. Неважно, если брак заключен в магистрате или в церкви перед лицом Бога. Так или иначе клятвы нарушаются. Не существует такой любви, которую описывают в книгах и ничто не защитит твое сердце от удара.
Голос Астории был негромким, но твердым. А еще в нем звучала такая печаль, что сводило челюсти. Неужели можно так жить? Не верить в любовь, подозревать любимых в предательстве? Должно быть, это очень печально.
Я хотела было что-то ответить, но тут мозг пронзила внезапная мысль. Клятвы перед лицом богов, принадлежать друг другу…
— Боже, это же так просто! — прошептала я, забирая рисунок у Астории. — Как мне это сразу в голову не пришло? Идиотка!
— Ты о чем? — удивленно переспросила женщина, поднимаясь на ноги. — Неужели о моих откровениях?
— Нет, — я посмотрела Асти в глаза, чувствуя, как внутри поднимается волна возбуждения. — Мы с Нимфесом перед ликом древних богов клялись, что будем принадлежать друг другу и боги приняли клятву! Сет тоже бог. Он забрал тело Нимфеса, а значит нарушил наши клятвы и переступил через божественное благословение!
— Звучит бредово, — Асти скривилась, словно прожевала лимон. — Но допустим. Как это поможет вернуть твоего фараона?
— Для начала нам нужно найти Сета, а затем я скажу ему все то же самое, что сказала тебе.
— И ты думаешь, что бог войны прислушается к твоем жалкому собственническому лепету и спокойно расстанется с долгожданной свободой?
