От всей души благодарю своих друзей: очаровательную девушку Limbo (она же Ирина Павловна Сергеева) из Краснодара – за бесценную помощь с вычиткой и правкой этой книги; учителя истории Александра Тишкова из Москвы – за очень полезную, иной раз суровую, но всегда справедливую критику; моего любимого писателя Александра Гурова – за консультации по военному делу.
Автор
Еще много десятилетий, а быть может и веков в надежде выстроить правильную картину историки будут, словно кусочки мозаики, складывать в своих трудах события, завершившие Алмазный век. Сейчас, по прошествии столь малого времени, трудно сказать, что стало первым фактором, толкнувшим великую империю к краху, и что явилось последней каплей, переполнившей чашу бед. Думаю, чаще всего первопричиной будут называть болезнь Ридрига Второго. А завершением… войну жрецов? Народные бунты? Трагедию Аллирила?
Я не ставлю перед собой задачу соединить все звенья исторической цепи. Потому что явственно вижу лишь одну, главную болезнь – бесконечную самонадеянность, свойственную смертным. Крах империи Галатон есть не что иное, как последствие длинной череды интриг, предательств, подлостей и преступлений. Правители и жрецы, маги и военачальники, аристократы и богатые торговцы – множество сильных мира сего приложили руку к распаду некогда могущественной державы. Одних толкала алчность, другими двигала жажда власти, третьи вожделели утолить свое тщеславие. Но все они, сплетая хитроумную паутину лжи, распоряжаясь чужими жизнями, хватая жадными руками сладкие куски, забыли об одной простой истине: смертные не властны над миром. Мы – лишь крохотные песчинки в бесконечной пустыне Вселенной. И как ветер, расшалившись, уносит песок, так высшие силы, решив поиграть, легко смахивают в небытие целые расы и цивилизации.
Мир Аматы очень молод. В его глубинах все еще бурлят неведомые и непостижимые для нас силы. Равновесие его хрупко и ненадежно. Мы нарушили баланс, и это повлекло за собой события трагические и фатальные, завязавшие в один тугой узел противостояние трех великих рас и вмешательство четвертой – загадочной и почти всесильной…
Из трактата «Распад Галатона. Причины и следствия», написанного ректором Виндорского магического университета, профессором кафедры демонологии мастером Генериусом Клейвером.
* * *
Добрый день. Да, это опять я, Рик-бастард. Злокозненный темный маг, виновник двух покушений на жизнь императора Ридрига Второго, руководитель повстанческого движения, демонолог, некромант… Вроде бы не забыл ни одного своего титула? В общем, враг империи. Вижу, вы взволнованы? Куда-то спешите? Не стоит кричать: «Хватайте его! Вот он!» Что? Вы не собирались делать ничего подобного? Прошу прощения. Необходимость скрываться сделала меня излишне подозрительным. Привычка, знаете ли… Но все это в прошлом. Изменились обстоятельства, поменялись роли. Разве вы еще не обратили внимания на мое облачение? Так-то… Ах, вы просто хотите знать, как я жил все это время? Слушайте.
Не стану останавливаться на событиях, уже рассказанных мною однажды. Напомню только, что наш отряд, выполняя миссию, порученную императором, прошел сквозь джунгли Зеленого сердца, и это стоило жизни семерым из двенадцати, да возродятся они в счастливое время. Нас осталось пятеро – четверо смертных и один демон. И мы осуществили задуманное – отыскали всемогущее племя изначальных, на помощь которого наш монарх возлагал огромные надежды. Увы, им было не суждено исполниться. В селении изначальных, полном невероятных чудес, мы провели несколько недель. И получили категоричный отказ. Загадочные существа, не знаю, как их еще назвать, объявили, что не вмешиваются в дела людей. Мол, один раз, пятьсот лет назад, уже вмешались, а мы теперь будем расхлебывать. Зато мне сообщили, что я, оказывается, один из них, а высший смысл моего прихода в Зеленое сердце заключался в том, чтобы узнать истину о себе. Меня это откровение ничуть не обрадовало. Потому что толком объяснить, кто они такие, и, главное, зачем прячутся в джунглях, изначальные не захотели. Сказали: потом сам сообразишь. И отправили вместе с друзьями через пространственный портал обратно в Виндор, откуда и начиналось наше путешествие. Тут нас ждало еще одно потрясение: за время нашего отсутствия жрецы Луга всеблагого получили слишком большую власть и именем своего божества принялись истреблять темных магов, а заодно и всех, кто недоволен существующим порядком. Не понимая, для чего такой мудрый император, как Ридриг, объявил войну собственному народу, отправился я к нему на аудиенцию, доложить, что задание не выполнил, изначальных не привел. Ожидал, конечно, что навлеку на себя монарший гнев, да делать нечего было. Назвался бонниари – полезай в печку. Во дворце я узнал, что император вот уже много дней как не в себе, а заправляет государством Верховный маг – интриган и подлец Вериллий. Он-то меня в очередной раз и подставил. Поняв, что Ридриг околдован, я попытался ему помочь. За это меня обвинили в покушении на его жизнь и приговорили к сожжению. И Лютого с Дрианном заодно. Выручили нас борцы сопротивления – небольшой отряд, организованный смелыми людьми, которых не устраивали такие игрища власть имущих. После чего, конечно, мы к ним примкнули. Чем больше безобразий творили Вериллий с Верховным жрецом Луга, тем крепче становилось повстанческое движение. Мы сделали много полезного. Главным свершением было, пожалуй, освобождение всех узников Счастливого местечка, в числе которых был и мой опекун – дядя Ге. Мы оставили в тюрьме только разбойников и душегубов – прочих, арестованных по обвинению в использовании темной магии, выпустили. При этом перебили целую кучу тюремщиков, имперских псов, храмовников, их прихвостней и прочей швали. Большинство освобожденных ушли к нам, усилив и без того большое повстанческое войско. Ну, а потом… потом было, как в книге о демонах: чем дальше, тем страшнее.
А выпить как следует за встречу с дядей Ге нам в тот предрассветный час так и не удалось…
* * *
– Ну что, сынок, рассказывай, – потребовал дядюшка, когда мы, взяв у отрядного фуражира бутыль крепкой старки, краюху хлеба и голову сыра и расстелив на земле муринковый плащ, уселись под раскидистым дубом в нескольких десятках шагов от лагеря.
Рядом с дядей восседал совершенно счастливый Артфаал, вновь обретший своего дорогого друга. Я возился с костром, сквозь зубы поругивая отсыревший от ночного дождя хворост, и соображал, с чего начать повествование. Рассказать все свои приключения вкратце не получится, да и нехорошо выйдет: старику ведь интересно все, что пережил его воспитанник. В конце концов, я разжег костер с помощью огненного заклинания, решив рассказывать с самого начала, а именно, с посадки на «Шайани». Раскрыл рот, но неожиданно для себя выдал совсем не то, что собирался:
– Скажи, дядя Ге, ты что-нибудь знаешь о моих родителях?
– А ты? – спросил мой опекун, немного помолчав.
Сам не понимаю, что я рассчитывал от него услышать. Ведь этот вопрос я задавал дядюшке много раз и получал один и тот же ответ: «Мне ничего неизвестно». Но сейчас дядя медлил, задумчиво глядя на огонь и время от времени стряхивая с плеч последние желтые листья, которые ронял дуб.
