«Пускай они все будут в безопасности. Пожалуйста, пускай они будут в безопасности».
В какой-то момент Уэс в спешке теряет равновесие, но в остальном в походе на юг нет никаких неприятностей. Мы делаем несколько шагов вглубь линии деревьев на случай, если кто-то наблюдает с другой стороны.
Через некоторое время Пурпурные горы украшают противоположный берег. Покрытые лесом вершины будто стоят на страже в солнечном свете. С такого расстояния они действительно выглядят пурпурными, и это прекрасное зрелище, так что оно противоречит опасности только на коротком пути на север.
Но, несмотря на наш напряженный темп, мы проигрываем гонку против солнца. К тому времени, когда мы почти поравнялись с вершинами, оно уже скрылось за горизонтом.
– Нам придется остановиться на ночь, – говорю я, останавливая группу. Уэс делает еще пару шагов вперед, но я хватаю его за рукав. – У нас и так мало шансов перебраться через реку. Пытаться сделать это в темноте было бы самоубийством.
Уэс хочет возразить. Я знаю, что он хочет, но он не может. Не в этот раз.
– Мы начнем все сначала с первыми лучами солнца, – обещаю я.
Он открывает рот.
– С восходом солнца, – повторяю я, на этот раз твердо.
Уэс долго смотрит мне в глаза. Страх, который он так старается скрыть, разбивает мне сердце, но я не могу отступить. И не буду. Я жду, пока не увижу, как опускаются его плечи, не почувствую, как расслабляются мышцы под моей хваткой. Когда остальная часть борьбы, наконец, оставила его, я отпускаю его руку.
К середине утра мы добираемся до ущелья.
Это зловещее зрелище: земля на нашей стороне реки все еще усеяна пораженными солнцем соснами, но другая сторона бесплодна, несколько чахлых кустарников составляют единственную растительность под горами.
Далеко внизу река бушует на юге со своей обычной яростью. Обрыв с обеих сторон опасно крутой, слишком крутой, чтобы спускаться или подниматься.
Мы с Элосом обмениваемся взглядами.
– Давайте продолжим, – предлагаю я, пытаясь выразить большую уверенность, чем чувствую. По какому-то извращенному повороту событий, похоже, это стало моей работой – поддерживать их настроение. Раньше это была роль моего брата.
Ни один из них не отвечает. Вместо этого мы следуем за изгибом скалы в мрачном молчании, следя за любыми спусками, которые выглядят многообещающими.
Пока мы идем, стены ущелья действительно начинают сжиматься, хотя и постепенно. Река тоже сужается, больше, чем я помню. Теперь уже не так далеко, пока мы не достигнем края Долины, а за ней – моря Элрин.
По прошествии времени становится ясно, что это не сработает. Далеко внизу, на противоположной стороне, появился неглубокий берег, и с этим резким сужением течение становится еще сильнее.
Возможно, мы могли бы пересечь его, но это стало бы огромным риском. В нескольких шагах прямо впереди земля тает в очередном сильном обрыве. За ним, насколько хватает глаз, простирается ярко-голубая вода, сверкающая на солнце. Мы добрались до моря.
На противоположном берегу Тилиан продолжается дальше на юг, земля слегка изгибается к востоку. В конце концов, будет видна только его точка.
Однако это край Долины и конец дороги для нас.
Уэс бросает камень в отчаянии, гнев проскальзывает сквозь морщинки в его обычно контролируемой внешности. Элос ничего не говорит, просто опускается на землю, прислонив рюкзак к дереву. Сейчас у нас есть только два варианта рискнуть: встретиться с солдатами Джоула или попасть в бушующее течение.
Меня так и подмывает присоединиться к Элосу на земле. Вместо этого мой взгляд еще раз обшаривает ущелье в поисках решения, которого там нет.
Я не развалюсь на части, говорю себе. Образ страдающего Финли, образ прячущейся дочери Геонена, образ Энди, сидящей, скрестив ноги, в клетке, – все они мелькают у меня в голове. Я видела смерть, и я не обреку своего друга на такую участь. Я держалась на окраине мира, но я не оставлю других делать то же самое, не буду больше увековечивать этот период. Этот новый, нежный и мерцающий зародыш уверенности снова вспыхивает внутри, согревая меня, как щит, от страданий и несправедливости того, как мы пережили тюремное заключение. Неужели мы получили лекарство, которое и пытались найти только для того, чтобы провалить уже миссию, находясь вблизи от дома?
Дом.
Эта мысль вызывает шок. Всю свою жизнь я думала об Элосе и о себе как о странниках, сиротах, у которых мало друзей, или о любом месте, которое можно назвать домом. Мы так долго жили в неопределенности, что часть меня всегда боялась, что Тилиан будет не более чем кратковременным пристанищем.
Город не был добр к нам. Элос каждый день живет в тайне, скрывая свою истинную природу, в то время как меня чаще всего критикуют за мою. Но прошло уже четыре года. У нас с Элосом есть любимая работа и место, где мы можем жить. У нас есть королевская семья, которая будет в долгу перед нами по нашем возвращении. Более того, они могут даже захотеть, чтобы мы были рядом. Король Жерар защищал меня, когда все умоляли его отослать меня. Финли стал моим настоящим другом в отличие от всех остальных. Вайолет понимала меня достаточно хорошо, чтобы точно знать, что нужно сделать, чтобы укрепить мою преданность и решимость: она обняла меня. И Уэс уже не тот человек, каким был почти месяц назад.
Он мой друг.
И я уже не та девушка. Я покончила с тем, чтобы держаться в тени, покончила с тем, чтобы принимать оскорбления без возмездия. Может, я все-таки смогу сделать Тилиан более доброжелательным местом для нас. А вдруг, я смогу сделать его настоящим домом.
Этой надежды, более чем чего-либо, достаточно, чтобы привести меня в отчаяние.
– Пожалуйста, – шепчу я. Едва ли больше, чем вдох.
В течение нескольких секунд не слышно ничего, кроме пения некоторых одиноких птиц и реки внизу. А потом я слышу это: скрип, треск, грохот.
Элос вскакивает, и мы втроем бросаемся вперед, снова направляясь на север, чтобы найти источник трещины, которая теперь эхом разносится по ущелью. Это не займет много времени.
Поперек оврага упало дерево.
Несколько долгих мгновений мы просто смотрим на него, глупо моргая.
– Каковы шансы, что оно упадет именно туда, куда нам нужно? – спрашивает Уэслин, явно настороженный.
– Совпадение, – говорит Элос.
Уэс, похоже, не убежден.
– Помни, – говорю я ему. – Ты не можешь очеловечить магию. Она не принимает ничью сторону и не оказывает услуг. Выжить – это единственная движущая сила, которая у нее есть. – Я делаю паузу, размышляя. – И, учитывая количество одаренных, которых они убивают в этой тюрьме, я бы не стала винить Долину за то, что она чувствует угрозу. Сама земля казалась неправильной в этом месте. Даже гора треснула.
Элос поворачивается ко мне.
