– Что ты задумал?
– Если я не ошибаюсь, сегодня первое мая. И пусть никто здесь не подозревает об этом празднике, мы должны немного отпраздновать, как думаешь? Что вы в Германии обычно делаете первого мая?
Праздничное настроение Лео заразительно. Я отбрасываю свои мрачные мысли о туманном пророчестве прочь и отправляюсь переодеваться. Через полчаса мы выходим из дома, но Лео так и не говорит мне о том, куда мы направляемся. Поклявшись себе расслабиться на один вечер, я не донимаю его вопросами и позволяю ему вести меня куда вздумается.
Мы прогуливаемся вдоль Мадонны-дель-Орто, мимо шумной верфи в конце набережной, через мост в клубок улочек Каннареджо. Чем дольше я здесь живу, тем сильнее на меня начинают действовать чары Венеции. Это ощущается как увлекательная прогулка по канату между чрезмерной помпезностью и почти болезненной красотой города, которую непрерывно уничтожают приливы. Дома и дворцы, словно выросшие из каналов, водные ворота, похожие на распахнутые проходы в бездну, через которые жители домов могут попасть в свои квартиры прямо на лодке.
Лео ведет меня все дальше и дальше, под Соттопортеги, по подземным переходам, которые проходят, словно галереи, под выступающими домами, пока примерно через пятнадцать минут мы не достигаем оживленной площади. Венеция сравнительно невелика, но пути настолько извилисты, что на кратчайшее расстояние приходится затрачивать гораздо больше времени, чем предполагаешь заранее.
Маленький Кампо кишит людьми, толпящимися в окрестных парках и местах на открытом воздухе. И хотя миру потребуется еще несколько веков, прежде чем будет отпразднован первый День труда, здесь уже царит праздничная и шумная атмосфера.
Хотя, думаю, это вполне в духе итальянцев – наслаждаться жизнью каждую секунду.
Лео ведет меня к маленькой винной лавке в углу площади, и мы занимаем место у старой дубовой бочки. Он ненадолго исчезает внутри, возвращаясь с кувшином и двумя кружками. Мы не знаем ни одного посетителя здесь, но вечер быстро объединяет нас, превращая в маленький кружок по интересам. Температура удивительно высока для ночи, и, похоже, никому не хочется возвращаться домой. Мы освобождаем кувшин за кувшином вместе с ремесленниками, рыбаками и продавщицами с рынков. Я с энтузиазмом слушаю рассказы об их повседневной жизни в лагуне, о зимних наводнениях, когда волны вторгаются в город, погружая все, от площади Сан-Марко до жилых домов, под воду. Они повествуют о трудностях загрузки торговых судов с помощью тросов, об опасениях по поводу нынешней политической ситуации… Венецианская республика почти постоянно втягивается в какие-то военные столкновения: то с турками, которые испокон веков были верными врагами этой могущественной торговой нации, то с конкурирующими государствами на материке, то с остальными европейскими державами. Пока этого еще не произошло, но в следующем году так называемая Лига Камбре объединится против Венеции, чтобы начать операцию по уничтожению чересчур могущественной республики.
Беспокойство у венецианцев вызывает и нестабильная ситуация в мировой торговле. С тех пор как Христофор Колумб открыл Америку для испанского королевства и был проложен морской путь в Индию, положение Венеции, как торгового гиганта на Средиземном море, значительно пошатнулось.
– Подождите! – кричит статный торговец лет пятидесяти. – Вскоре ни один петух не покажется в Венеции, если португальцы продолжат перехватывать первенство в торговле специями, а англичане и голландцы – насаждать Венеции становление Нового Мира.
Окружающие соглашаются с его предсказанием обеспокоенным бормотанием, приунывая, пока кто-то не появляется с подносом, полным напитков. И разговор снова возобновляется, перескакивает на другие темы. Я перехожу на ликер, не имея желания просыпаться утром от убийственного похмелья. Сейчас я чувствую приятное опьянение и хочу сохранить это ощущение, склонившись к Лео, который возбужденно беседует с торговцем апуллийским вином.
«Вот так может выглядеть наше будущее», – думаю я. Если пророчество не сбудется и путь в настоящее будет навсегда закрыт для Лео, мне, вероятно, придется мотаться между эпохами, чтобы хоть иногда навещать свою семью и друзей в двадцать первом веке. Теперь у меня не было никаких сомнений в том, что я выберу Лео – моя основная точка назначения будет рядом с ним, даже если придется прожить всю свою жизнь в прошлом.
Но стоит, наверное, заранее ознакомиться со всеми политическими кризисами и эпидемиями чумы, чтобы вовремя переехать, если потребуется. Насколько было мне известно, Венецию несколько раз поражала чума, и, когда это произойдет, я хочу быть как можно дальше от эпицентра. Погрузившись в свои мысли, я не сразу замечаю, как кто-то зовет меня по имени. В конце концов Лео мягко похлопывает меня по плечу, привлекая мое внимание.
– Не может быть! – бормочет он удивленно-радостным голосом. Я в изумлении поднимаю голову, оглядываясь по сторонам. Беспокойная толпа расходится, словно морские волны, и к нам энергично продвигается молодой парень. Первое, что я замечаю, – роскошные пшеничные волосы, и только потом знакомые каре-зеленые глаза.
– Анджело! – взвизгиваю я, перекрикивая суетливый уличный шум, и бросаюсь ему навстречу, тут же повиснув на его шее.
В отличие от предыдущего прецедента, он отвечает на мое объятие без колебаний. Некоторое время мы так и стоим, пока я наконец не осознаю, что Анджело и правда здесь. В центре Венеции. С тех пор как мы виделись в Риме последний раз, для него прошло целых семь лет, и вот теперь он снова стоит передо мной. И хотя я все еще ошеломлена этим фантастическим воссоединением, до меня доходит, что он поклялся сопровождать Галатею, куда бы та ни направилась. В свое время хозяйка публичного дома объявила, что приняла предложение Томмазо и переезжает с ним в Венецию. И если Анджело сейчас в лагуне, значит, Галатея полностью оправилась от лихорадки и действительно переехала со своим возлюбленным художником к нему на родину. К сожалению, в Риме события сложились не лучшим образом и у меня не было возможности попрощаться с друзьями перед возвращением в настоящее.
Я наконец отпускаю Анджело, и меня подменяет Лео, по-мужски сжимая его в объятиях.
– Это так… Ничего себе! У меня просто нет слов! – запинаясь, бормочу я, и Анджело широко усмехается. В уголках его глаз поселилась тонкая сеть морщинок от улыбки, но в остальном он не изменился. Все те же длинные волосы, собранные на затылке, и эта неподражаемая аура, которая окружает по-настоящему обаятельных людей.
Мы с Лео проводим его к нашему месту у винной бочки и разливаем всем вино, раздобыв для Анджело еще одну кружку. Только сделав два больших глотка, я наконец чувствую себя достаточно собранной, чтобы снова говорить связными предложениями:
– Значит, ты в Венеции. Означает ли это, что Галатея вышла замуж за Томмазо?
Анджело вытирает рот тыльной стороной ладони и кивает.
– Через несколько дней после вашего исчезновения она наскоро уладила все свои дела в Риме, и мы уехали. Между тем хозяйкой Палаццо Элизео стала Фьора.
