Но этого не может быть! Невозможно! Он не может просто оказаться здесь! Однако мой зодиак предательски пульсирует, что только подтверждает мою догадку: это действительно Лео, и он так спокойно идет рядом с Джованни, болтая, будто они старые друзья.
Я прекрасно понимаю, что мне стоило бы тут же развернуться и бежать куда глаза глядят, но я не могу сдвинуться с места. Взгляд Лео словно парализует, лишая возможности пошевелиться, и меня снова переполняют все те чувства, которые я так усиленно подавляла с момента прибытия в Рим. Лео одет точно так же, как и Джованни, потому что выдает себя за кардинала. Ну, ничего себе, какая наглость! В следующий раз я тоже объявлю себя принцессой и построю себе дворец в прошлом!
Я слишком поздно замечаю, что эти двое направляются в мою сторону, и оцепенение меня наконец-то отпускает. Нужно немедленно уносить ноги, пока эти двое меня не заметили. Убегая я разворачиваюсь, но прямо за мной возвышается монументальная статуя апостола Павла, который вместе с Петром окружает собор. Я укрываюсь рядом с постаментом в надежде, что эти двое меня не заметят, и с яростно стучащим сердцем прижимаюсь к камню, когда мой зодиак взрывается болью. Инстинктивно обхватив правое запястье, я нажимаю на него, чтобы хоть как-то приглушить боль, но сразу же понимаю, это может означать только одно…
Поднимая голову я безошибочно, как бы само собой, нахожу взгляд Лео. Его глаза расширяются в удивлении, и в целом лицо выражает нечто похожее на облегчение. Проклятие! Он продолжает пялиться на меня, пока я усиленно пытаюсь сказать ему взглядом, чтобы катился к черту, но, как и всегда, он поступает с точностью до наоборот: просто оставляет Джованни, отталкивает с дороги какого-то несчастного прохожего и в несколько длинных шагов оказывается рядом со мной. В следующее мгновение он уже рывком прижимает меня к себе, утыкая лицом в изгиб плеча, и я едва могу дышать в стальной хватке его рук. Если он хочет убить меня, стоит отдать должное, он на правильном пути. «Смерть от объятий». Звучит безумно романтично, я уже представляю себе заголовки.
Наконец Лео выпускает меня, но все еще продолжает придерживать за плечи, пытливо заглядывая в лицо, словно я вдруг исчезну. Когда его лицо так близко, я невольно снова начинаю закипать обидой, разочарованием и гневом. Мне безумно больно от того, что он манипулирует моими чувствами. Я закипаю от злости, даже лицо покрывается краской, и, не успев до конца осознать свои намерения, высвобождаю руку, залепляя ему смачную пощечину, вкладывая в нее весь спектр своих эмоций.
Кто-то рядом издает шумный удивленный вздох, раздается грохот, заставляя меня вспомнить, что мы здесь не одни, но это последнее, что меня беспокоит. Сейчас я испытываю слишком сильное удовлетворение от этой пощечины… Но, пожалуй, я позже подумаю о том, какая я жестокая сволочь, и устыжусь, наверное, тоже позже.
Я снова замахиваюсь, но на этот раз Лео успевает раньше, перехватив мою руку на лету.
– Отпусти меня немедленно! Пусти! – шиплю я, задыхаясь так, словно только что пробежала милю, и все из-за этого ублюдка.
– Чтобы ты снова мне врезала? Нет уж, спасибо.
Видимо, Лео уже успел оправиться от потрясения, судя по тому, что к нему вернулась его привычная аристократическая бледность. Мне же все еще безумно хочется выцарапать ему глаза.
– Не могла бы ты объяснить, что ты здесь делаешь?
– Могу то же самое спросить у вас, ваше преосвященство! – Я сердито киваю подбородком на его шею.
Лео выглядит удивленным, когда я обращаюсь к нему как к кардиналу, но быстро оправляется, снова возвращая себе непроницаемое выражение лица.
– Нам нужно поговорить, – наконец выдыхает он.
Мои глаза сужаются в щелочки, и я очень надеюсь, что выгляжу настолько же ядовито, насколько себя ощущаю.
– Мне нечего тебе сказать.
– Розали, то, что произошло на чердаке…
– О, я напомню тебе, что произошло на чердаке! Ты растоптал меня и мои чувства. Признался, что все это время просто играл со мной. Неужели орден послал тебя за мной, чтобы вернуть обратно? Интересно, как ты это сделаешь?
Я и сама прекрасно слышу, что шиплю, как разозленная гадюка, и нужно быть полным идиотом, чтобы не воспринимать меня всерьез в таком состоянии. Но вместо того чтобы отступить, Лео только делает свой умоляющий взгляд еще более щенячьим. Если честно, мне даже кажется, что его глаза увеличиваются в размерах и блестят как в мультфильмах, не хватает только заскулить, поджав нижнюю губу.
– Я должен был рассказать тебе об этом, но уже в тот момент, когда я это произнес… Это выражение в твоих глазах… Черт, я хотел вовсе не этого… Ты все не так поняла…
Более слабый или менее разгневанный человек, возможно, был бы этим тронут, но не я. Я не верю ни единому его слову. Готова признать, номер, который он сейчас здесь разыгрывает, действительно хорош, но я слышала его разговор с Виктором. За каждым его действием стоит холодный расчет, и я не сомневаюсь, что он здесь исключительно для того, чтобы и дальше заставлять меня плясать под его дудку.
– Розали, пожалуйста! – Его глаза умоляюще светятся. У меня судорожно сжимается желудок: черт, никогда бы не подумала, что это так сложно. Я была уверена, что эта болезненная привязанность к нему осталась позади. Исчезла, убитая его расчетом. Но теперь, когда он снова стоит передо мной, мое измученное сердце рвется ему навстречу, и то, что меня предают собственные чувства, злит только сильнее.
– Слушай, я объясню тебе просто и доходчиво, чтобы ты понял. Ты мне нравился. Прошедшее время, слышишь? Мне казалось, что там, во Флоренции, мы многому друг у друга научились, сблизились, стали настоящей командой. Я думала, это взаимно, но, видимо, все это время ты просто манипулировал моими чувствами, чтобы развернуть все так, как тебе было нужно. Я жалею, что влюбилась в тебя, что так просто позволила тебе сделать себя твоей пешкой.
«Ну давай, скажи мне что-нибудь, – мысленно я бросаю ему вызов. – Докажи мне, что я не права, что все было совсем иначе, давай!»
Но Лео не произносит ни слова. Немой и бледный, похожий на восковую фигуру – только глаза живые: необыкновенная морская зелень штормового океана – он продолжает смотреть на меня.
Мы бы, наверное, так и простояли бы несколько часов, если бы не тихий шорох, прервавший это парное оцепенение. Оглянувшись, я обнаруживаю Анджело, прислонившегося к обратной стороне постамента статуи, рядом с которой застыли мы с Лео.
Что он здесь делает? Он что, все слышал?
Анджело улыбается, но выглядит при этом крайне задумчивым.
– Нам пора, не так ли?
Краем глаза я замечаю, как Лео слегка вздрагивает, наконец замечая Анджело. Он разглядывает его пренебрежительно. Я невольно задаюсь вопросом, о чем он думает, неужели Анджело для него такая же загадка, как и для меня?
– Она никуда не пойдет, – ворчит Лео. – Вы, вообще, кто? – Он чуть сдвигается, загораживая меня собой, словно пытаясь защитить от Анджело.
