— Прошу, нейра, за мной, — меня и Деллу с Йеном повели в комнату родильницы. Где-то заплакал малыш, и кормилица поспешила к нему.
В нос сразу ударил несвежий запах, и я поругала Бетси за то, что окна в комнате закупорены.
— Так ведь это… — она замялась. — …лекарь велел так делать, потому что сразу после родов в окна женщины заглядывают духи — слуги Темнейшего. Они могут похитить младенца и наслать на женщину порчу.
Я только покачала головой в ответ на этот средневековый бред. Очень легко оправдать сказками собственную некомпетентность.
Бетси обменялась парой фраз со своей хозяйкой, лежащей на кровати и смотрящей в потолок отсутствующим взглядом. Девушка была симпатичной, с большими карими глазами и тёмными волосами, которые разметались по подушке. Она выглядела хрупкой и тонкой, как куколка, но всё портил нездоровый цвет лица.
— Здравствуйте, нейра, — произнесла девушка и слабо кивнула. На Йена она не обратила никакого внимания, наверное, привыкла, что здесь даже женскими делами заправляют мужчины.
— Добрый день, дорогая, — я присела на край кровати, а мои ученики встали за спиной, как два призрака. — Как тебя зовут?
— Найли.
— Хорошо, Найли. Рассказывай, что у тебя болит.
Проглотив ком в горле, девушка заговорила:
— Мне очень больно вставать, я не могу ходить… — она опустила руку на область таза. — …вот тут очень больно, как будто мои кости кто-то раздробил молотком. Первые дни после родов я пыталась встать, но смогла пройти лишь несколько шагов, держась за стенку.
— И походка была как у уточки, — с сочувствием произнесла Бетси, которая ещё не покинула комнату.
— Ага, как у утки, — на глаза бедняжки навернулись слёзы и покатились солёными дорожками вниз. — А теперь даже пошевелиться не могу, боль дикая. Я больше не буду ходить, да, нейра? Умоляю, сделайте хоть что-нибудь!
Похоже, у неё не родовая горячка, хотя наличие инфекции исключать не стоит. Едва услышав жалобы и особенно упоминание одного специфического симптома, я сказала:
— Сначала мне нужно осмотреть тебя, а потом взглянуть на малыша. Кажется, я знаю, в чём дело.
Я могла и не смотреть, всё и так понятно, просто хотела оценить степень тяжести и дать возможность ученикам перенять опыт диагностики. Характерная “утиная” походка, хромота, боли в тазу и пояснице, “щёлканье” при ходьбе, припухлость тканей — дело в симфизите, воспалении хряща, который соединяет ветви лонных костей.
Найли рассказывала, что в конце беременности её мучили тянущие и стреляющие боли в области лона, после родов они не прошли, а только усилились.
— Такое встречается довольно часто, — объясняла я испуганной родильнице и Делле с Йеном. — Во время беременности связки и хрящи таза размягчаются, и это нормально — таким образом тело женщины готовится к родам, чтобы плоду было легче появиться на свет. Просто у тебя кости разошлись слишком сильно. На это влияет и… — я запнулась, думая, как объяснить доступно, без медицинских терминов, — …нехватка питательных веществ, ведь мать все свои силы отдаёт ребёнку.
Осмотр магическим зрением показал, что кости разошлись почти на два сантиметра. Я некоторое время пыталась сконцентрировать магию для лечения, но у меня ничего не получалось: она словно рассеивалась в пространстве даже при содействии фамильяра. Я могла сращивать только сосуды и останавливать кровь, а более плотные ткани вроде связок, хрящей и костей мне пока неподвластны. Кто знает, может, это умение придёт с опытом?
Но вернёмся к нашим баранам. То есть к симфизиту. Исходы при нём были разными, у кого-то после родов всё проходило, а кто-то из-за нестабильности костей таза терял способность передвигаться. Вот как Найли. Её малыш оказался крупненьким, что ещё сильнее травмировало таз девушки. Сейчас кроха лежал на руках у кормилицы, оглядывая комнату огромными тёмными глазками. И повезло, что у этой семьи были деньги, чтобы нанять и кормилицу, и служанку, но чаще беспомощные матери оказывались один на один с требующим ухода младенцем.
В принципе, ходить Найли могла, но каждый шаг причинял ей ужасную боль.
Иногда мы, акушеры, выбирали кесарево, потому что в особо тяжёлых случаях лонный симфиз мог разорваться — это лечилось только операцией. Кости фиксировали пластинами и винтами, а для выздоровления требовалось много времени.
— Моя мать до конца жизни хромала. Теперь я догадываюсь, почему. Я говорила лекарю про свои боли, но он сказал, что всё само пройдёт, — сокрушённо заметила Найли.
— Обязательно пройдёт, — уверенно сказала я. У девчонки и без того глаза на мокром месте, не надо её ещё больше пугать. — Мы просто немного поможем.
Всё это время я задавала Найли вопросы, надеясь, что Йен и Делла внимательно слушают и запоминают, как диагностируется и лечится симфизит, но ребята заметно нервничали. Бетси принесла отрез чистой плотной ткани, который я использовала вместо бинта. Чтобы ускорить выздоровление, я научила служанку и своих подопечных накладывать фиксирующую повязку на таз.
— Тебе пока надо лежать, дорогая, — сказала я девушке, а потом повернулась к Бетси. — И хорошо питаться, но не переедать. На столе должны быть свежий сыр, творог, молоко, яйца, рыба и мясо, а каждое блюдо посыпайте кунжутными семечками. Не забывайте про зелень и овощи.
Потом я порылась в чемоданчике и дала пилюли из трав для снятия боли.
— Я к тебе ещё зайду, Найли, чтобы проверить, как ты выздоравливаешь, и показать лечебные упражнения, — я сжала худенькую ручку девушки и подмигнула ей. — Всё обязательно будет хорошо, уже скоро ты будешь не просто ходить, а бегать.
Тепло распрощавшись с ободрённой Найли и Бетси, мы покинули дом.
— Йен, тебе что, жарко? Почему ты такой потный и красный? — спросила я парня иронично.
Тот что-то неразборчиво пробормотал и почесал льняную шевелюру. Всё время, что мы провели у родильницы, Йен был бордовым, как свёкла. Он ведь даже роды принимал, был сведущ в “женских” делах, а тут вдруг превратился в стесняшку. Да и моя Делла молчаливей, чем обычно. Хмм… надо было обо всём догадаться ещё в прошлый раз! Похоже, мне придётся влезть в шкуру Купидона.
— Ребята, вы устали? А давайте зайдём куда-нибудь перекусить!
Мы расположились на террасе одной уютной ресторации. Слева открывался вид на небольшой фонтан, по периметру террасы стояли горшки с цветущими петуниями, а под потолком были повязаны цветные ленты, которые колыхал ветер. В общем, типичное место для романтических свиданий: туда-сюда снуют стайки молодёжи, за столами мило краснеют нейры и распушают хвосты нейты.
Я заказала нам перекусить и сама расплатилась, объяснив, что хочу угостить их от всей души. Я знала, что у ребят нет денег на баловство типа закусочных. Хоть дядей Йена был сам градоправитель, парню гордость не позволяла жить за его счёт, поэтому Йен обходился небольшой стипендией практиканта.
