— Мэд! — вдруг позвал Райян громко.
— Что? — спросила я тихо, но он услышал.
— Ты захочешь за меня выйти. Обещаю! — пламенно заявил он, и я услышала звук удаляющихся шагов.
Через мгновение в небо взлетел огромный дракон.
ГЛАВА 11
Глава 11
Дракон так и не прорвался сквозь невидимую стену заповедника. Протаранить не смог, подкопать тоже не удалось, хотя, видит Ортон, он старался. Рыл когтями землю изо всех сил, пока не выдохся.
Признаться, такое рвение делало меня мягкой и восприимчивой. Драконий рык дрожью отдавался внутри. Упорство Райяна не давало мне уйти далеко. Было в его рвении что-то завораживающе первобытное.
По тому, как он закладывал угловатые виражи перед отлетом, могла поклясться — еще вернется.
Не успела я дойти до дома в глубине заповедника, как на меня выпрыгнул из кустов протрезвевший Ллойд.
— Эт-то! Он-но! — тыкал пальцами в ветку брат.
А кустарник, совершенно не стесняясь, ветками, словно розгами, воспитывал Ллойда свистящими ударами по мягкому месту. Судя по звуку и силе удара — не такими уж болезненными, но жутко-жутко обидными.
— Спасибо! — Я дернула брата за руки, закрывая собой.
— Древние, больше не пью, Мэд! Мне дракон привиделся!
— Именно — не пьешь. И работаешь. Я даже знаю, кто это проконтролирует. — Я повернулась в сторону дома и позвала: — Эш!
Дракончик вышел из кустов, которые воспитывали Ллойда. Так это его выходки? А я думала, у заповедника душа за меня заболела!
Ллойд подскочил на месте, сначала спрятался за меня, а потом будто понял, что импульсивный порыв не совсем правильный, и тут же поменял нас местами.
— Эш, отнеси брата к Робу.
— Что? — Ллойд повернулся ко мне и уличающе спросил: — Ты мне вообще сестра?
— А ты вообще брат? Надежный муж? Благодарный сын? Семья в беде, а ты снова напился! Я теперь заперта здесь, Ллойд! Понимаешь? Папа вышел из строя, мама не может брать нормальную работу, Ханни болеет, и ей нужны лекарства, а Касс сидит с твоими четырьмя детьми! Не хочешь побыть мужчиной, а?
Я выговорилась и только сейчас почувствовала, что меня всю трясет, а последние слова я почти прокричала с дрожью в голосе. Зато от души отлегло — сегодня спать буду как убитая.
— Ты чего, Мэд? — Голос брата даже сел от удивления. — Что значит — ты здесь заперта?
— То и значит — выйти не могу. Буду заповедник развивать, у меня есть план, но на него надо время. Сейчас вся надежда у семьи только на тебя, понимаешь?
— Попроси своего дружбана помочь, он только рад будет, — вдруг сказал брат, и мне захотелось его как следует треснуть. Я поняла Эша и его порыв отмутузить Ллойда хлесткими ветками от души!
— Ты знал, что Шэн не из бедной семьи?
— Конечно знал. Без его спонсорства я давно бы кормил червей благодаря кредиторам.
Я прикрыла глаза, не в силах смотреть на брата. Глубочайшее разочарование обвилось вокруг грудной клетки и стягивало кольца, словно огромная змея.
— Ну, раз ты знаешь, пусть одолжит нам немного…
— Он больше не одолжит! Я попросила его больше никогда нам не помогать! Ни-ког-да!
— Дура, что ли?
Я сжала кулаки, находясь на расстоянии вдоха от рукоприкладства.
— Эш, утащи его прочь к Робу. Протащи так, чтобы его каждый куст заповедника воспитал. К выходу, надеюсь, мозги на место встанут.
Эш будто только этого и ждал — схватил брата за ворот пиджака и потащил в густые заросли земли древних.
А я вошла в дом и встала на пороге, оглядываясь вокруг. Огонь дружелюбно трещал в камине, из носа чайника поднимался тонким столбом пар, будто его только-только вскипятили. Банки с чаями и травами в нетерпении подрагивали, встряхивая свое содержимое.
В этом доме было все для комфортной жизни, а вот за его пределами работы море.
— Дом, если ты такой сильный, может, поможешь мне почистить территорию?
Я с надеждой обернулась в сторону открытой двери, но даже листик не шевельнулся на ветру.
— Я же видела, какой ты сильный. Весь периметр в твоей власти.
Никакой реакции! Только чашечка на кухне нетерпеливо подпрыгивала, зовя хлебнуть травяного успокаивающего чая — запах даже до меня дошел.
— Хорошо, я поняла. Ты обеспечиваешь комфортом, а я берусь за возрождение заповедника. По рукам?
Дверь с размаху закрылась так, что толкнула меня внутрь весьма сильно, я еле на ногах устояла. С обидой потерев бок, поняла — легко с характерной землей древних не будет.
Я так устала, что даже возвращение Эша проспала. Меня разбудило пение птиц, причем не за окном, а прямо над головой — на изголовье односпальной кровати в ряд расселись яркие пташки и драли глотки.
Дракончик же мирно сопел, хотя прямо сейчас в его ухе ковырялась клювом птичка. Отчаявшись достучаться звуком, решила действием проникнуть прямо в мозг Эша.
Одна только лопата резво разминалась у двери, наклоняясь черенком в разные стороны. Скрипела она под стать счету: рязг-двязг-тризг.
Утром я обнаружила одну важную характеристику дома — накрывал он на раз, а вот убирать и все вымывать нужно было мне. Вчера не допила отвар — по кружке прошли темные круги, и она жутко ругалась на непонятном языке. Дом из-за этого я вычистила целиком, отряхнула руки и вышла во двор.
Меня совсем не пугали масштабы необходимых перемен. Наоборот, я считала этот домик плюсом, местом, где — это очень важно! — меня накормят и напоят. Одно только подозревала: запер заповедник меня не просто так. И камень этот смущал — бездушная глыба не отзывалась до сих пор, а значит, Харрис не передаст мне документы на землю.
Возможно, поэтому заповедник меня не выпускает! А у меня там семья в беде. Наверное, себе места не будут находить, когда увидят, что ночью в кровати меня и не было.
Я посмотрела на солнце, прикинула, сколько сейчас времени, и подумала, что мой родной дом как раз проснулся. Недовольный Эш вышел на крыльцо и осуждающе посмотрел на меня. В зубах зажал письмо моим родителям о том, что я на заработках и скоро вернусь.
— Ты сможешь подбросить тихо и остаться незаметным? — с сомнением покосилась я на масштабы дракончика.
Мне показалась или он состроил кривую гримасу? За письмом не очень видно!
Эш громко затопал лапами по крыльцу, показывая, что он далеко не малыш.
— Не пи-пи! — умудрился высказаться со сжатыми зубами дракон, выросший из незаметных посыльных.
Да уж, для таскания пьяных братьев он уже подрос, а вот из шпионов вырос. Я покосилась на лопату, та вопросительно скрипнула черенком.
