Семьдесят четыре дракончика одновременно моргнули красными глазами, и я гордо улыбнулась. Моя маленькая армия! Ведь именно этого я и хотела, когда приобретала заповедник: заселить его своими поделками, которых выращу. Каждому я придала свою индивидуальность. Каждый был особенный. Толстенькие и худенькие, вытянутые и округлые, с гребнями и без, с разными мордочками, разными хвостами и лапами.
— Кря! — торжественно приземлился рядом Эш и поприветствовал молодежь.
И не успели мы с Райяном открыть рты, чтобы предупредить его не учить плохому, как семьдесят четыре деревянные фигурки вдруг загомонили:
— Кря-кря-кря!
— О нет! — схватилась я за голову.
— Не переживай. Здесь батя.
Райян встал, отошел в сторону, убедился, что стихия держит зеленых гостей под куполом, и обернулся в дракона.
Деревянные поделки, у которых еще даже не оформилась чешуя и четко проступала структура дерева, восхищенно застыли. Черный дракон раскрыл крылья и заревел во всю мощь, а мелкие выпучили глаза так, что казалось, они разом вылетят из орбит и поскачут по земле, как драгоценные рубины.
И тут эта маленькая армия начала пробовать рычать. Сначала это звучало как «кр-р-р-р-ря», у редких малышей получалось выдать чистый рык, но постепенно у них выходило все лучше и лучше. Эш тоже решил авторитет не терять и как следует рыкнул, показывая, что просто забавлялся.
— Надо их запустить на заросшие территории заповедника, — предложил Райян. — Им нужно как можно быстрее вырасти. Сколько времени это займет?
— На обычных сорняках — долго. У Эша был самый большой скачок роста, когда он съел часть зачарованной от проникновения изгороди в день нашего с тобой знакомства.
— Да? — задумчиво переспросил Райян. Ответ ему явно не требовался, он погрузился в свои мысли. А потом вдруг оживился: — Где мама?
— В доме.
— Скажи, что она мне нужна.
— Зачем?
— Будет знакомиться с моими родителями.
Я застыла на полушаге к дому.
— Моя мама, Чарити Рендольф, лучше всех накладывает охранную магию. С нее дракончики вымахают в один миг.
— Но мама…
— Что «мама»? Им давно пора было познакомиться.
— Она может что-нибудь ляпнуть.
— Твоя мама прекрасно знает, как себя вести, особенно когда ей что-то надо. Это в ее интересах. Она же хочет побыстрей увидеть сына?
Мама действительно не собиралась уходить и плотно засела в заповеднике. Дом для нее даже сделал собственную комнату с отдельным входом. Семье она писала письма, что помогает мне с обустройством, приедет, когда убедится, что я в порядке. Папа был слишком увлечен своей профессорской деятельностью, чтобы проверить, поэтому поверил на слово.
И теперь Райян хотел, чтобы наши мамы познакомились. Уж не хитрит ли он?
Я посмотрела в глаза имбису и попыталась найти в этом предельно честном выражении лица подвох. А потом подумала: какого черта я делаю? Маме нужно проветриться!
— Только отправляешь в путь ее ты, — попросила я.
Райян подставил щеку и похлопал по ней указательным пальцем:
— А поцелуй?
Я покосилась на Шэна, который говорил уже сутки без остановки, и решила, что так будет быстрее — чмокнула имбиса в щеку.
— Ну, в бой! — сказал Райян и направился к домику.
Мама возмущалась бурно: что не по правилам, не по этикету, не по совести ей идти в дом к родителям жениха.
— Кроме вас, некому, леди Веджвуд. Все остальные при деле, а Мэд и пальцем пошевелить не может.
Мамина внутренняя борьба длилась ровно поляну сорняков, которые съели мои новоявленные дракончики. Потом я просто предупредила:
— Дальше пусть едят зеленышей по одному.
И проняла маму до глубины души.
— Я тебя не так воспитывала, Мэд.
— А как? — тихо спросила я, но мама сделала вид, что не услышала.
Через час и еще две рощи съеденной зелени чета Рендольфов прошла через ворота заповедника. Я успела только умыться, переодеться и старалась мужественно подпирать плечо Райяна, встречая их. Сухие от инструментов пальцы вдруг покрылись потом — я нервничала.
Что они обо мне подумают? Что скажут? Знают ли родители имбиса, какой именно наш брак? Сказал ли он обо мне? Как мне себя вести?
— Ты… — шепнула я, глядя, как величественно держит подбородок лорд Кристиан Рендольф и как плавно движется леди Чарити по неровной, изрытой корнями дороге заповедника.
— О твоем происхождении я ничего не говорил, но мои родители не глупые, — шепнул имбис. — Не переживай, пока ты на нашей стороне — они на твоей.
И что это значило — нашей? Нашей — нашего королевства? Нашей — замужем за Райяном?
— Мама же должна была только пригласить их сюда, верно?
Захотелось пить, убежать и провалиться под землю одновременно, потому что родители Райяна ни капли не удивились, когда увидели моих красноглазых поделок, а вот с черноглазых зеленышей не спускали глаз.
— Они видели Эша, когда он еще помещался у меня в клетке, — шепнул Райян. — Я тогда не знал точно, откуда он, но папа всегда был хорошо осведомлен о том, что происходит в моей жизни.
Меня заколотило от нервов еще сильнее. Особенно потому, что взгляд супругов наконец сосредоточился на мне.
Кристиан Рендольф замер в метре от меня, ни один мускул не дрогнул на его лице. Чарити подражала супругу, будто копировала его поведение, но менее удачно и хладнокровно.
— Мама… папа?.. — Райян, казалось, был в некотором замешательстве.
И тут вдруг родители имбиса бросились на меня с такими крепкими объятиями, что у меня закружилась голова от недостатка воздуха и шока.
— Дочка! — чмокнул меня в щеку лорд Кристиан Рендольф.
— Милая! — чмокнула во вторую щеку леди Чарити.
Голова пошла кругом. Я взглянула на Райяна, а он впервые выглядел смущенным и покрасневшим. Имбис пожал плечами, глядя на меня:
— Ну… они всегда мечтали о невестке, которой я не отдавлю ноги.
Кристиан Рендольф лихо сменил сына под предлогом моей бледноты. Леди Чарити с жаром принялась зачаровывать всю растительность заповедника, а моя мама совершенно растерялась. Сначала оттого, что меня так тепло приняли родители имбиса, потом от прыти свекра и свекрови в помощи, а потом оттого, как я еле-еле мямлила им в ответ и не особо сопротивлялась.
— Устала, Мэд? — спросила она, пока Райян провожал меня в дом.
А мне действительно нужна была помощь: создать семьдесят четыре дракона — это вам не шутки. Мои ноги после обнимашек подогнулись и больше не выпрямлялись, как бы я ни старалась. Я падала без сил.
