Причём, так незаметно, что Дима в очередной раз убедился в его профессиональности.
Дима увидел его в зеркале, сидящем на заднем сиденье.
– Ну, что, сынок, здравствуй!
-Здравствуйте!
– Ты хотел меня видеть?
– Да, мне хотелось бы знать грань моей свободы. Я не могу понять, что значит в разведке отставка?
– Ничего. А, что бы ты хотел услышать. Какого рода свобода? Ты выездной тебя никто не ограничивал. Люди по десять лет не имеют права выезда!
– Я хочу иметь семью, жить как все, иметь детей.
– Дима, детей у тебя не будет! Это не потому, что мы не хотим этого. Мы знаем о каждой твоей родинке. Ты бесплоден, мне жаль! Женится, женись. Гарантировать безопасность твоим близким может только Бог! В Бога веришь?
– Нет!
– Ну, в этом твоя ошибка. Проси, и дано тебе будет!
Дима посмотрел в зеркало, его осенило – старик священник. Он слышал, что было время, когда ГКБ вербовало священнослужителей. Удобно, люди сами приходят на исповедь и рассказывают все свои тайны. Сами!
– Ну, тогда, я попрошу у него ребёнка. Даст мне, тогда поверю!
– У тебя две минуты.
Похоже, последняя фраза Димы его разозлила. Он был человек дела, который никого не допускал в своё пространство дальше установленных рамок.
– Я бы очень хотел увидеть своих родителей! – выдавил Дима, ожидая чего угодно только не то, что услышал.
– Я понял. С этим я помогу. Меня лишили этой радости в своё время, пусть у тебя будет всё по – другому. Но, ты должен понимать, что, ни один человек на свете, никогда, не должен узнать, кто они тебе. Ты не просто их увидишь. Они будут жить в твоём загородном доме, в качестве твоей прислуги. Отец будет садовником, мать кухаркой. Сам понимаешь, слова мама и папа не должны произноситься, даже во сне. Это в ваших интересах.
– Спасибо! Только у меня нет загородного дома.
– Купи, насколько мне известно, все денежные средства, покойного Итона у тебя на счету. Ты в состоянии купить дом на Рублёвке не только себе, но и мне.
– Честно говоря, я знал, что мне недавно открыли счёт, но я не интересовался суммой, тем более не знал, откуда взялись средства.
– Как, это? Да, жаль отпускать человека, который работает за идею, а не за деньги. Ну, в – общем, бюджет России не пострадал.
– А, что Итона, больше нет?
Было видно, что старик удивился вопросу Димы.
– Ты, я вижу, в полном неведенье, твой Босс перестарался с конспирацией.
Ладно! Ты – то это знать должен точно. Ну, его давно нет, после укола, когда он у нас стал растеньем, он просто лежал в психиатрической клинике. А когда нам понадобилось, чтобы Итон Грин сошёл со сцены. Мы подкинули свеженький труп арапским сепаратистам. Заработали на этом миллион долларов. В общем и волки сыты, и овцы целы!
– Овцы, это я?
– Да, ты! Раз до сих пор в неведенье, что тебя никто не преследуют.
Дима молчал, но просто не мог скрыть восторга от этой новости. С его души словно спал огромный камень. Он не мог скрыть улыбки.
Когда Дима перевёл взгляд на зеркало и посмотрел назад, он увидел, что старик исчез, причём так же неожиданно, как и появился.
Марта, я не успел спросить про Марту! – думал Дима, – неизвестно, когда у меня ещё появиться возможность встретиться со стариком. Может и никогда, раз мне дают отставку.
Глава 22
Старик не обманул, через неделю, Дима знал адрес и телефон родителей. А через месяц, он встречал их в Москве на Павелецком вокзале. В отличие от родителей Дима сразу узнал их. С тех пор, как они виделись, они сильно постарели. Родители вышли на перрон и, увидев постороннего мужчину, вместо долгожданного сына очень расстроились. Они дружно сели на заднее сиденье машины и молчали всю дорогу.
Дима жил в заводской квартире. Она была просто убита, предыдущими жильцами, которые с большой любовь, отнеслись к казённому жилью.
Дом Дима решил выбрать вместе с родителями, так как за городом он собирался жить только по выходным. Новая работа забирала все силы. Нужно было пересмотреть многие вопросы безопасности и заключить несколько пакетов договоров с иностранными покупателями. Этот месяц для него прошёл на работе. Поэтому, родители, вошедшие в квартиру, были ещё больше расстроены.
Дима открыл дверь и жестом пропустил их вперёд.
– Нет, мы после вас.
Дима прошёл в квартиру положил сумки и закрыл за ними дверь.
Они стояли в коридоре, как гости.
– Мам! Пап! Дима протянул руки и просто упал перед ними на колени. Он обнял их за ноги. И стал рыдать, как маленький ребёнок, навзрыд.
Женщина растерялась она, было, подалась назад. На неё смотрело совсем чужое лицо.
Другие глаза, губы, нос и даже уши. Но голос, его голос, волосы. Она провела рукой по его голове и замерла. Отец наблюдал за ней, словно ища у неё поддержки.
– Мои родные – это же я.
Теперь они втроём сидели прямо в коридоре и просто рыдали.
– Мы уже и не надеялись! Мы думали, что нас обманули, и мы хоронили тебя, а не кого – то чужого!
Только от этих слов Дима пришёл в себя и знаком показал, что им нужно выйти из коридора и пройти в комнату.
– Рассказывай как ты жил эти годы, где?
– Почему тебя не узнать?
Вопросы сыпались один за другим. Родители перебивали друг друга, словно боясь, что эта встреча сейчас закончится.
Дима сидел, молча, наблюдая за своими родителями, которые готовы были задушить его в своих объятиях.
-Почему молчишь?
– Вы меня извините, но я не могу ответить не на один из ваших вопросов. Единственное, что могу сказать, что теперь я в отставке, временно буду работать директором на заводе. Через года два, три меня планируют поставить на высокий пост.
– Куда уже выше, удивилась мать?
– В политику, мам, в политику.
– Сынок, а внуки у нас есть? Ты женат? – спросила, мать, оглядывая квартиру, напоминающую бомбоубежище.
– Нет, мам нет. Никого у меня нет. Только вы – добавил он, после минутной паузы.
Лучше вы расскажите, как вы жили всё это время. Чем занимались?
– Я преподавала в школе, отец ушёл на пенсию, ковырялся в огороде.
-Так вы жили в частном доме?
– Да, в частном. Только не знаю, кому он принадлежал.
– А вам самим, как больше нравиться? Вы хотите жить в частном доме или в квартире?
